И даже если это единственное, что останется после смерти изгнанника, математика и политика Березовского, — уже немало».

Как мало надо, чтобы произвести на «Огонек» изрядное впечатление. По этой логике все блондинки, делающие из мужей-миллиардеров мужей-миллионеров, должны иметь образование академиков.

Ну, и куда же Березовский потратил те, украденные у СССР деньги, которые ему дали потратить? Купил какую-то отрасль промышленности и развил ее? Нет, ничего не купил из того, что по интеллекту превзошло бы блондинку, — купил особняки и поместья в Англии. Что касается трат денег на политику, то с таким же успехом он мог их сунуть псу под хвост. А что, кроме усмешки, могут вызвать его потуги делить деньги в английском суде? Это же ведь точно описано Ильфом и Петровым:

«— Ну, довольно, — молвил Остап, — не стучите лысиной по паркету. Картина битвы мне ясна… Но не помешал ли я вам? Вы что-то делали тут на полу? Вы делили деньги? Продолжайте, продолжайте, я посмотрю.

— Я хотел честно, — сказал Балаганов, собирая деньги с кровати, — по справедливости. Всем поровну, по две с половиной тысячи.

И, разложив деньги на четыре одинаковые кучки, он скромно отошел в сторону, сказавши:

— Вам, мне, ему и Козлевичу.

— Очень хорошо, — заметил Остап. — А теперь пусть разделит Паниковский, у него, как видно, имеется особое мнение.

Оставшийся при особом мнении Паниковский принялся за дело с большим азартом. Наклонившись над кроватью, он шевелил толстыми губами, слюнил пальцы и без конца переносил бумажки с места на место, будто раскладывал Большой Королевский пасьянс. После всех ухищрений на одеяле образовались три стопки: одна — большая, из чистых новеньких бумажек, вторая — такая же, но из бумажек погрязнее, и третья — маленькая и совсем грязная.

— Нам с вами по четыре тысячи, — сказал он Бендеру, — а Балаганову две. Он и на две не наработал.

— А Козлевичу? — спросил Балаганов, в гневе закрывая глаза.

— За что же Козлевичу? — завизжал Паниковский. — Это грабеж! Кто такой Козлевич, чтобы с ним делиться! Я не знаю никакого Козлевича!

— Все? — спросил великий комбинатор.

— Все, — ответил Паниковский, не отводя глаз от пачки с чистыми бумажками. — Какой может быть в этот момент Козлевич.

— А теперь буду делить я, — по-хозяйски сказал Остап.

Он, не спеша, соединил кучки воедино, сложил деньги в железную коробочку и засунул ее в карман белых брюк».

Ну, разве в лондонском суде адвокаты обеих сторон не засунули себе в карман брюк деньги Березовского? Как говорится, поехал по шерсть, вернулся стриженый.

Нет, вспомните фильм, не Гердту надо было дать роль Паниковского, а Березовскому. Это его. И по уму, и по духу.

Борис Немцов

На смерть Немцова

По-человечески Немцова жаль.

Однако возникают вопросы: для чего убили либеральную копию Зюганова и какие дивиденды этим убийством хотят заработать те, кто это убийство заказал? Ну, представьте, что кто-то бы заказал убить Зюганова, но ведь понятно, что Зюганова могут убить только из-за денег, и Кремль к убийству этого «лидера коммунистов» не будет иметь ни малейшего отношения. Ну, кого еще, лучше Зюганова, может найти Кремль на должность предателя и коммунизма, и СССР, и России? Назовите фамилию!

И в случае либералов — кто еще мог по заданию Кремля завести в тупик и свести на нет либеральное протестное движение лучше, чем это сделали Немцов, Навальный и Удальцов?

Тогда, когда стало ясно, что ошивающиеся на трибуне протестных митингов лидеры спускают протестное движение Москвы на тормозах, я встретился с Немцовым в каком-то кафе.