— Господа, — не дожидаясь, когда мы представимся, заговорил он, лучезарно улыбаясь. — Михаил Распутин и… я полагаю, Йошида Распутин?

В голосе звучал лёгкий акцент — не то английский, не то итальянский.

— Допустим, — отозвался я. — А вы?..

— Неважно, — уклонился от ответа наш Джеймс Бонд. — Моё имя не имеет значения, потому что я пришёл сюда не частным образом, а как… представитель некоего круга лиц, назовём их пока «моими нанимателями».

Угу. Дешёвые популистские приёмы, чтобы набить себе цену.

— Вижу, — он склонил голову набок, — вы довольно круты. Достаточно, чтобы считаться главной силой в этой стране. И всё-таки замечу, что в одиночку можно быть крутым лишь до определённой степени. В связи с этим у моих нанимателей к вам есть предложение.

Посланник откинулся на спинку кресла.

— Думаю, довольно очевидно, что они… непростые люди; деньги, власть и всё такое — не вижу смысла расписывать вам стандартные вещи. Скажу только, что если вы подумаете про сильных мира сего, стоящих на самой вершине, то с большой вероятностью десять из десяти первых, кто придёт вам в голову, уже состоят в числе моих нанимателей.

Мы с Михаилом молчали, давая ему закончить.

— Увы, в настоящий момент ваша страна — по ряду технических причин — нечто вроде, эээ, лакуны в сфере их влияния. И, разумеется, их это категорически не устраивает. Вы понимаете, к чему я клоню?

Хм.

А возможно…

Да, конечно, зуб даю, что все эти «непростые люди» — те ещё козлы и зануды. Но, с другой стороны — никто не идеален. А эти ребята могут дать мне то, что я хочу — влияние, достаточное для того, чтобы мои планы по противостоянию Теонору пошли в разы быстрее. Если тебе предлагают что-то такое, бери.

— Допустим, — кивнул я. — Что ж, если ваше предложение для главы рода Распутиных — вступить в ряды этих непростых людей, то я согласен.

— Что? — посланник глянул на меня чуть удивлённо, и в его голубых глазах отразилось сначала искреннее удивление, а затем — веселье. Он хмыкнул, потом хрюкнул, еле сдерживая смех.

Мы с Михаилом переглянулись. Ну, этого тоже можно было ждать.

— Прошу меня извинить, — посланник уже даже не пытался бороться со смехом. — Мои манеры оставляют желать лучшего, но вы… похоже, вы совершенно не так меня поняли.

Он поднял глаза на меня.

— Моим нанимателям не пришла бы в голову столь дурацкая идея, как признать ваш род равными себе, — продолжил он, всё ещё улыбаясь. — Но, тем не менее, они готовы пойти навстречу и проявить уважение к вашим былым заслугам. Мы готовы оставить вам ограниченное влияние на дальнем востоке страны, при условии, что вы в течение двух недель передадите нам все свои дела и ресурсы в остальных местах. Считайте, что род Распутиных уйдёт на почётный отдых, господин Йошида.

Я медленно побарабанил пальцами по столу. А вы знаете толк в заманчивых предложениях, господин Джеймс Бонд.

— Так значит, вы полагаете, — я поглядел на посланника чуть сбоку, — что я не равен вашим… нанимателям?

Тот снова рассмеялся, коротко и демонстративно.

— При всём уважении, господин Йошида… вы молоды и, похоже, глупы, раз задаёте такой вопрос. Даже ваш отец в лучшие годы никак не был равен им, а предположение, будто вы можете быть наравне с ними — старейшими и мудрейшими, чья власть укоренялась десятилетиями — звучит… просто как дурная шутка!

Он продолжал смеяться… и я рассмеялся следом.

— Действительно смешно, господин посланник, — отозвался я. — Действительно смешно.