|
Действующая с ноября 1942 г. в СССР Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников внесла огромный вклад в доказательную документальную базу трибунала. В соответствии со ст. 21 Устава трибунала акты Чрезвычайной государственной комиссии подлежали принятию трибуналом без дальнейших доказательств. Уже сами по себе эти материалы представляли большую доказательственную ценность и обеспечивали поддержание обвинения от имени Союза ССР против главных немецких военных преступников. Аналогичные материалы представили Франция, Польша, Чехословакия, Югославия, Греция, Норвегия. В распоряжении суда оказались огромные собрания немецких документов. Были захвачены правительственные и личные архивы некоторых главарей фашистской Германии, например: архив штаба оперативного руководства гитлеровского Верховного главнокомандования во Фленсбурге; архив Риббентропа; архив Розенберга (документы были замурованы в потайном хранилище в его замке в Баварии); архив Франка. 485 тонн архивов нацистского МИДа были захвачены 1-й американской армией. Чтобы переработать такой массив материалов, был создан документальный отдел. Одно из отделений его собрало большое число официальных изданий с законодательными и ведомственными материалами, газет, публицистической литературы, принадлежавшей перу лидеров нацистской партии. Эти доказательства сыграли на процессе немаловажную роль. Другой отдел – допросный, его возглавлял полковник Эймен, – в составе группы следователей, их помощников, переводчиков и стенографов вел допросы обвиняемых и свидетелей. Перед советским обвинением стояла задача максимального использования всех документальных материалов из найденных фашистских архивов. Для этого была создана следственная часть, в обязанность которой входила подготовка документальных доказательств, в том числе материалов из архивов, захваченных англо-американскими войсками, допрос обвиняемых и некоторых гитлеровских генералов и руководителей ведомств, которые на процессе фигурировали как свидетели. Советские следователи обнаружили особо ценные документы, в частности подлинный план «Барбаросса». Существование этого плана предполагало наличие различного рода дополнительных документальных данных, которые гитлеровский Генеральный штаб должен был разрабатывать для реализации плана военного нападения на СССР. На поиски этих документов, перевод на русский язык и систематизацию были направлены большие усилия. Собирались материалы, подтверждающие виновность главных военных преступников по всем пунктам предъявленного им обвинения. Документы систематизировались по отдельным видам преступлений и по каждому из обвиняемых. Одновременно изучались протоколы допросов обвиняемых и свидетелей, которые производились американскими следователями. Кроме того, нашими следователями были допрошены почти все обвиняемые и значительное число свидетелей. Допрос велся обязательно через переводчика и под стенограмму. По наиболее значимым вопросам стенограмма велась одновременно на русском и на немецком языках. Расшифрованная немецкая стенограмма на следующий день давалась на подпись допрошенному и, таким образом, превращалась в официальный протокол допроса, имеющий силу судебного доказательства. В составе советской делегации документы изучала специальная следственная группа во главе с государственным советником юстиции 3-го класса Г. Н. Александровым. Главный советский обвинитель Р. А. Руденко назначил руководителем документальной части профессора Д. С. Карева, достойной помощницей которого на протяжении всего процесса являлась Татьяна Александровна Илерицкая. Такая же документальная часть была организована и в аппарате советских судей в Международном трибунале. Здесь систематизацией доказательств занимались майор юстиции А. С. Львов и Г. Д. Бобкова-Басова. Форма не всегда дисциплинировала содержание Особо хотелось бы остановиться на работе переводчиков. |
