|
Но от приветственного крика удержало то, что Семёныч, а это без всяких сомнений был он, шёл не один. Следом за бывшим дальнобойщиком, на расстоянии десятка метров шустро прыгал по камням невысокий мужичок в вылинявшем дождевике с полноразмерной мосинской «трёхлинейкой» на плече, грамотно повёрнутой стволом вниз . Человек имел загорелые до черна лицо и руки, короткая, ухоженная седая борода и такие же усы скрывали лицо до половины. Волос не было видно из-за надвинутой на глаза серой кепки, а дождевик скрывал фигуру почти до пят. Про себя я отметил, что лет человеку может быть не так уж и мало, скорее всего пенсионер — шестьдесят, может, шестьдесят пять годков. Уж слишком шустро этот гражданин поспешал за нашим пятидесятилетним партизаном. Появления Семеныча совершенно не ожидал и был искренне рад увидеть знакомое лицо. Неожиданно случилось то, чего никак нельзя было ожидать: «пыльник», как я про себя окрестил спутника Варенухи, остановился и негромко что-то сказав тоже замершему почти мгновенно Семёнычу, снял с головы кепку и помахал ею над головой, словно бы смотря прямо на меня. Мысль о засаде пришла в голову почти сразу же, поэтому, наклонившись к девушке вплотную и передав ей винтовку, я тихо приказал: — Ира, тот старый гриб-боровик наверняка нас не заметил, однако присутствие людей каким-то образом почувствовал. Иди в лагерь, буди ребят — пусть займут оборону с вектором прорыва на северо-восток. Там длинный овраг, он идёт в сторону двух низких сопок, в тайге легче будет затеряться. Сама возвращайся обратно, осматривайся по секторам, когда я выйду им навстречу. Если это ловушка, противник так или иначе себя выдаст… — Без тебя мы не уйдём. — Отставить! — Я, пусть и шёпотом, но чутка надавил голосом. — Просто прикрывай меня, сколько сможешь. Но только после того, как я упаду и начну палить. Если всё будет ровно и дед этот безвредный, откину капюшон и подтягивайтесь сюда. Девушка упрямо мотнула головой, но послушалась. С дисциплиной у бывших поклонников импортного аналога «Зарницы» всё же получше, чем в нашем невеликом отряде народных мстителей. Костюм, доставшийся мне в наследство от некоего покойного «туриста», уже притёрся по фигуре и почти не стеснял движений. Однако за время, проведённое в «секрете», роса и мелкий моросящий дождик сделали ткань сырой и тяжёлой. Проверив, как вынимается из левой нарукавной петли нож, и расстегнув кобуру, чтобы в случае чего сразу выйти на парную серию из двух выстрелов, я пристегнул автомат карабином к поясу сзади и поднялся из укрытия, держа руки чуть расставленными в стороны. Дед уловил мое движение в тот же миг, когда я только ворохнулся, что говорило об отменном зрении и реакции престарелого аборигена. Он, ещё раз помахав кепкой, ринулся мне навстречу, даже обогнав Варенуху, и совсем уже было разогнался, но Семёныч, увидев меня, удержал старика на месте и сам вприпрыжку поскакал по камням в мою сторону. По мере приближения водилы я понял, что старик каким-то образом сумел завоевать его доверие: Семёныч своего спутника нисколько не опасался. Я шёл навстречу, осматривая попутно скаты узкой, заросшей кустарником теснины. Силясь разглядеть движение за низкорослыми стволами деревьев или в зарослях боярышника, обшарил всё, но ничего не уловил. Чувства молчали, и теперь уже трудно было различить причину этой немоты. Тут одно из двух: или всё реально чисто, или я настолько загнал организм, что кроме навязчивой паранойи ничего вообще ощущать не способен, покуда не высплюсь и не отогреюсь… — Командир!.. — Варенуха добежал-таки первым, но, видя моё напускное спокойствие, замер в трёх метрах — Мы… я… Лера сказала, чтобы я искал, она отправила ещё три группы. А я… мы с Андрей Иванычем… Он сказал… Продолжая осматриваться, я только кивнул, не убирая рук далеко от пистолета и ножа. Кругом было обычное туманное утро, пахло сыростью и над всем стоял особый запах мокрого замшелого камня, который ни с чем не спутаешь. |
