— Да! — громко ответил малыш.

— Вот, Оля, и внук у нас, — стоя у окна, вздохнул высокий мужчина.

— А знаешь, Саша, — проговорила жена, — я не осуждаю дочь и рада, что так получилось. Сначала, конечно…

— Да помню я все, Оля! — засмеялся он. — Когда Катя сообщила, я не поверил. А когда совсем убедились, растерялся. Потом понял, что уже ничего не изменишь, и очень захотел, чтобы родился внук. Внучку, понятное дело, тоже любил бы, но хотел внука — Женьку. Странно жизнь устроена — все перевернула с ног на голову и обратно благодаря моему деду, графу Евгению Мирославскому. Катя где только не побывала, даже в Бразилии. И сын наш… — Он замолчал. Подрагивавшими пальцами вытащил из нагрудного кармана сигарету. Ольга Павловна всхлипнула и отвернулась. — Не думал никогда, что наш сын сестру под пулю подставить может. Он, оказывается, еще в Москве…

— Хватит, Саша, — со слезами попросила жена и вышла.

— Ничего дамочка, — усмехнулся, сделав очередной снимок, молодой мужчина.

— А кто этот мужик? — спросил водитель.

— Вопрос не по адресу, — ответил фотограф. — Это пусть выяснит Жорж. Наше дело фотографировать, что мы и выполнили. Поехали, Шумахер! — засмеялся он.

— И на кой хрен это надо? — насмешливо спросил плотный лысый мужчина. — Я что-то не пойму тебя, Том, — взглянул он на длинноволосого толстяка с сигарой.

— Послушай, Жорж, я не понимаю, почему тебя это так волнует. Ты выполняешь заказ. И, заметь, не на мокруху, как говорят у вас, а на наблюдение и фотографирование объекта.

— Ты меня за кого держишь, Том? Думаешь, я не в курсе насчет ее бабок?

— А вот это ты зря говоришь. Если бы здесь был еще кто-то, я был бы вынужден убить и тебя, и того, кто это слышал. Поэтому я тебя прошу, Жорж, никогда не начинай этого разговора.

— Слушай, ты, хрен с Вашингтона, ты кого пугать вздумал, чучело без гражданства? — Жорж шагнул к Тому. — Или думаешь, можешь нам лапшу на уши вешать? Слышали мы и о глобусе, и о цацках пирата.

— Зря ты так, Жора, — сказал Том.

— Почему же зря? Я… — Замолчав, Жорж замер. — Слышь, Том, — вытягивая вперед руки, хрипло пробормотал он. — Я… это… — Вздрогнув, он упал. Во лбу зияло пулевое отверстие.

Том протер платком ПМ с глушителем. Потом аккуратно положил пистолет на стол, взял недопитую бутылку коньяка и сунул в спортивную сумку. Туда же запихнул стакан, из которого пил.

— Больше я ни за что не брался, — пробормотал он и, взяв сумку, вышел из комнаты.

— Понятно, — сказал по телефону фотограф. — Могу я поинтересоваться, для чего нужно…

— Приедешь — узнаешь! — перебила его женщина.

— Сердитая ты дама, Олеся! Ладно, будем через полчаса. Хотя, возможно, и через часик. Похоже, в пробку попали.

— И что же ты теперь будешь делать? — спросила Тома полная молодая женщина.

— Да то, — вздохнул он, — чего не хотелось бы. Но выбора нет. Не могу я оставить вас живыми, просто не могу.

— Подожди, — недоуменно пробормотала женщина, — но ведь ты…

— Извини, Олеся! — Том поднял ТТ с глушителем.

— Да ты, — успела выкрикнуть она, — что?!

Продолжить ей не дала попавшая в рот пуля.