|
Бетани расплылась в улыбке. Джемми был ее любимым учеником, и она всегда горячо защищала его. Даже Данья вроде бы успокоилась. — Итак, — продолжал Клиссер, решив самую неотложную проблему, — что будем играть в следующем круге? — Вот как? — взорвалась Данья. — Что будем играть? Клиссер, когда ты спустишься с небес на землю? Клиссер обиделся. Бетани наклонилась и погладила его по руке, ободряюще улыбаясь. — Что ты хочешь сказать, Данья? — спросил Клиссер. — Ты разве не понимаешь всей ответственности, которую ты так легко… — Данья устало воздела руки к небесам, — возложил на наши плечи? — Ничего такого, с чем мы не могли бы справиться дорогая, — как всегда мягко, сказала Бетани. — Причем и времени, и труда уйдет немного. — Опять время. Разве у нас есть время? — снова вклинился Лозелл. — Особенно если зима будет хотя бы вполовину такой суровой, как прошлая. А ведь ожидается, что так и будет! Да еще эта треклятая Алая Звезда на нас валится — ну, как мы справимся? — Справимся. Всегда справлялись, — смиренно вздохнул Шеледон. — Поулин нам поможет. И, конечно Вейры. Данья гневно посмотрела на него. — Вот как ты запел? Я то думала, что ты считаешь что у нас нет времени! Шеледон застенчиво пожал плечами. — Мне кажется, что идея Лозелла превратить составление свода информации в обучающий проект поможет решить проблему. И если Джемми сумеет все это зарифмовать, то я напишу несколько мелодий. Или Джемми сам напишет. Лицо Шеледона смягчилось, он изобразил улыбку. Ему стоило усилий заставлять себя не завидовать многогранным талантам Джемми. Хотя юноша официально еще не был выпускником цеха, он уже вел несколько небольших групп и, казалось, умел все, причем на высоком уровне. Клиссер называл его на все руки виртуозом. — А что, если мы все отдадим на волю студентов, а они, будучи в большинстве своем, как и все студенты, посредственными исследователями, упустят самое важное? — спросила Данья. — На то есть мы, учителя, дорогая, — сказала Бета ни. — Мы проверим, не упустили ли они чего то очевидного. По крайней мере они сэкономят нам время которое мы убили бы, перебирая тонны материала, и представят нам на выбор самое важное. Поставим во главе проекта Джемми. Он читает быстрее всех, и у него молодые глаза. В этот момент музыканты на помосте закончили играть последний номер, удостоившись овации и от запыхавшихся танцоров, и от зрителей за столами. Они по одному спускались с помоста. — Ладно ладно, что играем, Клиссер? — спросил Шеледон, заглатывая остаток вина и выпрямляясь. — Наши выпускники играли быстрые танцы. Хватит уже — сказал Клиссер. — Дадим всем перевести дух и сыграем что нибудь медленное… старое, традиционное. Начнем с «Долгой извилистой дороги». Настроим всех на сентиментальный лад. — Хм м м… затем мы поужинаем, пока молодежь исполнит то, что они ошибочно именуют музыкой, — сказала Данья, которая ни в грош не ставила современную громкую диатонику. — Ну, на всех не угодишь, — сказал Клиссер и взял свою гитару. Он отодвинул кресло Бетани, а когда она встала, поддержал ее под руку. Мягко улыбнувшись в ответ, Бетани собрала свои инструменты — обычную флейту в потертом жестком футляре, древние флейты рекордеры в кожаных чехлах и маленькую тростниковую дудочку, за которую мастер в прошлом году получил приз. У нее был особенный чистый тон, который молодой Джемми все старался воспроизвести при помощи других язычковых музыкальных инструментов. Затем Бетани похромала вперед, совершенно не замечая ни своей кривой ноги, ни неуклюжей походки, высоко держа голову и глядя прямо перед собой. Джемми поднялся из за своего стола и присоединился к ним, машинально забрав у Бетани футляры с флейтами. |
