|
Сальда обняла Дебру, склонилась к уху девочки и что то зашептала. Она явно собиралась возместить отсутствие семьи — и это на празднике, присутствовать на 'котором любой холдер или мастер почел бы за счастье. Интересно, а как там с остальными родственниками? Впрочем, теперь Дебра стала членом огромной семьи Вейра и наверняка найдет приятную замену своей родне. Зулайя представила Дебру Сарре, загорелой блондинке из Исты. Та принялась болтать так оживленно что Дебра улыбнулась — робко, как показалось К'вину но уже с большей уверенностью. — Ты уложила Морат'у? — спросил он, подходя к женщинам. — Я думала, что она никогда не кончит есть, — сказала Дебра, чуть нахмурившись от волнения. Как заметил К'вин, цвет платья только подчеркивал зелень ее глаз. Тиша может гордиться своей работой. — Они прожорливы, — сказала с мягким смехом Зулайя. — И я тоже. Идем, сядем, пока еще что то осталось. Сальда добродушно хмыкнула, улыбаясь Дебре. — Ну уж, скажешь. Мы за неделю послали вам самых упитанных телят в ожидании праздника. — Она слегка подтолкнула девочку к К'вину. — Одну вещь я скажу тебе точно, девушка: здесь, в Телгар Вейре, ты будешь есть куда сытнее, чем дома. И готовить тебе не придется. Дебра была так сбита с толку этими шутками, что К'вину пришлось взять ее за руку и помочь подняться на возвышение, на котором стоял стол. — Думаю, тебе будет здесь очень хорошо, Дебра, — ласково сказал он. — И Морат'а станет тебе хорошей подругой. Лицо девушки тут же осветилось радостью, а глаза наполнились слезами. Эта беззащитность вызвала у него такое сочувствие, что он даже споткнулся. — О, она будет больше чем просто подругой, — сказала Дебра. Слова ее звучали скорее как молитва, чем констатация факта. — Иди сюда, садись рядом, — сказала Зулайя, пододвигая стул и знаком приказывая К'вину сесть. Они устроились не в центре стола, как обычно. Быстрый обмен взглядами с Ташви и Сальдой заставил холдеров сдвинуть стулья, будто так и заведено. — Послушай, какая прекрасная мелодия, — сказала она, наклонив голову. Музыка — еще не маршевая, но достаточно жесткая — заставила всех в пещере прекратить разговоры. — И слова тоже, — добавила Сальда, приоткрыв пошире от удивления глаза, — ей очень нравилось то, что она слышала. Когда ее муж собрался заговорить, она шикнула. К'вин тоже слушал с удовольствием. Шеледон, который настоял на том, чтобы впервые исполнить их произведение на Запечатлении в Телгаре, был чрезвычайно доволен тем, что разговоры затихли и все стали слушать новую песню. Настало время для самого главного. Как только закончилась кода песни, которую Джемми назвал «Любовь Дракона», Шеледон распорядился приготовиться к «Балладе о долге». Начать должна была его супруга Сидра, сопрано. Она пела партию мальчика — не совсем то, что надо, но подходящего мальчика пока не нашли. По знаку Шеледона Бетани сыграла на флейте вступление, и Сидра пропела первые строфы. Да, им не хватало поставленных голосов, чтобы по настоящему потрясти аудиторию, — в воображении Шеледон «слышал» многоголосый хор, — но великолепная акустика пещеры была очень кстати. Музыка захватывала. Голос Сидры звучал так юно и восторженно… Вступил красивый тенор Голладжи — партия всадника, затем присоединился баритон Шеледона, альт Бетани, и все музыканты Вейра подхватили мелодию. Песня закончилась. Секунду царило полное молчание — самая высокая оценка для исполнителя, — и за тем все зрители вскочили, радостно крича, хлопая, топая ногами. Даже драконы, захваченные общим восторгом, присоединились к восторженным приветствиям Сидра кланялась и кланялась, потом подняла остальных музыкантов. |
