|
Последние два месяца каждого времени года содержат по 14 дней, что тоже соответствует Закону Пятерок, поскольку 1 + 4 = 5. Каждое время года состоит из 73 дней, потому что: а) при делении 365 на 5 и должно получиться 73; б) 7 + 3 = 10, первое после самой пятерки число, кратное пяти; в) это соответствует, как указал в романе доктор Игноциус, семидесяти трем частям иллюминатской пирамиды (считая частью и сам Глаз). Последний день каждого времени года называется Днем Глаза и отмечается слишком непристойно, чтобы об этом можно было рассказывать в нашей книге, предназначенной для семейного чтения. Мистическое число 23 фигурирует в календаре следующим образом: 1) Бицикл содержит 2 месяца, а трицикл — 3 месяца. 2) Бицикл содержит 28 дней (два месяца по 14 дней в каждом), а когда вы отнимаете от 28 важнейшее число 5, то снова получаете мистическое 23. 3) Когда 5 умножается на ее собственное первое произведение, 10, в результате получается 50; а когда этот результат, в свою очередь, отнимается от количества дней в одном времени года, то есть от 73, снова получается 23. 4) Трицикл состоит из 45 дней; добавьте один день для високосного года, и получите 46 дней, а это 23 х 2. 5) Сумма 2 + 3, естественно, равна архиважнейшей пятерке, которая лежит в основе календаря и, что еще важнее, служит номером данного доказательства. Объяснив все это Адольфу фон Книгге, Вейсгаупт когда то сказал: «Разве Фома Аквинский сумел бы сделать лучше?» (На самом деле мистическое значение всех этих чисел носит сексуальный характер. По мнению тантристов, мужской сексуальный цикл длится 23 дня; добавьте мистическую пятерку — и получите 28 дней, продолжительность женского цикла. Все настолько просто. Или нет?) Почитание числа 5 древнее самой Атлантиды и восходит к разумным головоногим моллюскам, которые наводняли Антарктику еще за 150 миллионов лет до того, как на Земле появилось человечество; см. «художественное» произведение Г. Ф. Лавкрафта "5 горах безумия", где высказывается предположение, что пятерка была священным числом для этих существ, потому что у них было по пять щупальцев. В связи с этим читатель мог бы найти некоторую пищу для размышлений в разговоре между Хагбардом Челине и Джо Маликом поздней осенью 1980 года. В то время Джо как раз получил пулитцеровскую премию. (Одновременно его деятельность расследовалась комиссией Конгресса, причем за то же самое литературное достижение: публикацию некоторых государственных тайн.) — Пять сенаторов проголосовали за то, чтобы привлечь меня к судебной ответственности за неуважение к Конгрессу, поскольку я отказался раскрыть мой источник информации, сказал Джо. — Трое голосовали против. Так что я предстану перед Большим Жюри. Снова Закон Пятерок. — Волнуешься? — спросил Хагбард, развалившись в одном из массивных кожаных кресел, которые стояли в новых, обставленных гораздо богаче кабинетах редакции «Конфронтэйшн». — Черта с два! Если меня признают виновным, я всегда могу укрыться в Панаме или где нибудь еще. А Питер будет продолжать наше дело. — А не боишься начинать новую жизнь в качестве эмигранта? Джо улыбнулся: — В моем возрасте любой новый опыт — это риск. — Ты молодец, — сказал Хагбард. — Вот тебе твое последнее откровение от А.\А.\ — Он полез в карман и вытащил оттуда фотографию новорожденной девочки с шестью пальцами на руках. — Получил этот снимок от приятеля, который работает врачом в клинике Джона Хопкинса. Джо взглянул на снимок. — Ну и что? — спросил он. — Если бы мы все выглядели как она, то был бы Закон Шестерок. Джо уставился на него. — И после всех собранных мною доказательств ты хочешь сказать, что Закон Пятерок — это розыгрыш иллюминатов? Ты позволял мне обманывать самого себя? — Не совсем, — Хагбард был абсолютно серьезен. |
