|
Если он выращивал коноплю для изготовления веревок, то с ботанической точки зрения необходимости в таких манипуляциях не было. В то же время, как указывал Кох, это стандартная практика выращивания конопли для получения марихуаны. А «иллюминизация», или «просветление», было одним из слов, которыми всегда пользовались хиппи для описания ощущений, которые испытываешь после употребления травки высшего сорта. Даже более привычный термин, «вмыкание», если задуматься, имел такой же смысл, как и «просветление». А что, если нимб над головой Иисуса Христа на католических иконах как раз и символизировал такое «просветление»? И Гёте — если он действительно был иллюминатом — имел в виду именно такой опыт, когда произносил на смертном одре: «Больше света!» «Мне следовало стать раввином, как хотел мой отец, — грустно подумал Сол. — Работа полицейского меня портит. Через пару минут я начну подозревать Томаса Эдисона». ROCK ROCK ROCK TILL BROAD DAYLIGHT... Мэри Лу Сервикс медленно возвращается в сознание, словно жертва кораблекрушения, которая добралась до спасательной шлюпки. — Господи, — тихо выдохнула она. Саймон поцеловал ее шею. — Теперь ты знаешь, — прошептал он. — Господи, — повторила она. — Сколько раз я кончила? Саймон улыбнулся. — Я не из тех мачо с анальными комплексами, которые ведут учет. Думаю, около десяти двенадцати раз. — Господи. А эти видения. Что это было? Это ты так влиял на мою психику или дело в траве? — Лучше расскажи мне, что ты видела. — Значит так. У тебя над головой было что то вроде нимба. Большого голубого нимба. А потом я увидела такой же нимб и у себя, и он состоял из разных голубых точечек, которые кружились и извивались. А потом все пропало. И появился свет. Чистый белый свет. — А что, если я бы тебе сказал, что у меня есть друг, дельфин, и он всегда обитает в этом беспредельном свете? — Перестань меня разыгрывать. До сих пор ты был такой милый. — Я тебя не разыгрываю. Его зовут Говард. Я могу устроить тебе с ним встречу. — С рыбой? — Нет, крошка. Дельфин — не рыба, а млекопитающее. Такое же, как ты или я. — Слушай, мистер Саймон Мун, или ты самый большой умник из всех, кого я знаю, или самый большой дурак. В самом деле. Но этот свет... Господи, я никогда не забуду этот свет. — А что произошло с твоим телом? — невинно спрашивает Саймон. — Ты не поверишь, но я не знала, где мое тело. Даже во время оргазмов я не знала, где находится мое тело. Все превратилось в сплошной... свет... ROCK ROCK ROCK AROUND THE CLOCK TONIGHT... Покинув Даллас в тот достопамятный полдень 22 ноября 1963 года, человек, воспользовавшийся именем «Фрэнк Салливэн», прошмыгнул мимо Маккорда и Баркера в аэропорту, и его мысли не омрачили дурные предчувствия о грядущем Уотергейте. (А на Травяном холме фотографируют Говарда Ханта; позже этот снимок попадет в папку к нью орлеанскому окружному прокурору Джиму Гаррисону по кличке «Веселый зеленый великан». Впрочем, Гарри сон так никогда и не приблизился к истине хотя бы на расстояние светового года...) — Сюда, кис кис кис, — зовет Хагбард. Но сейчас мы снова возвращаемся обратно, в Лас Вегас второго апреля. Шерри Бренди, урожденная Шарон О'Фаррелл, вернувшись домой в четыре часа утра, застает в своей гостиной Кармела. Ее это не удивляет; он часто наносит такие неожиданные визиты. Судя по всему, он обожает вторгаться на территорию других людей, словно какой то гадкий вирус. «Дорогой», — воскликнула я, бросившись к нему с поцелуем, как он любил. «Чтоб ты сдох», — подумала я, когда наши губы встретились. — Клиент на всю ночь? — небрежно поинтересовался он. |
