— Это относится и к маме?

— А как же. Она самая шумная из всех. Хочет успеть везде и до сих пор не поняла, что ни одному человеку это не под силу. Я понимаю, зачем ей нужны все эти люди — чтобы всегда быть в центре внимания. Дать мышцам лица работу, изображая ту роль, которую она решила сыграть сегодня. Мисс Сплошные Эмоции, так я ее называл когда-то. Все мы меняемся, только не Лора — она всегда будет такой, сколько бы лет ей ни стукнуло.

Разговаривая, Тори и Эллис подошли к статуе Дианы-охотницы, в чью честь был назван сад. Отец Тори указал на скульптуру:

— Вот она, твоя мать, богиня Диана. Кстати, тебе известно, что настоящее имя Лоры — Диана Лиуей? Нет? Не мудрено, этого теперь не знает никто, а в студиях не осталось тех, кто помнит ее настоящее имя. Откуда взялось имя Лора, не скажу, забыл, но продюсерам новое имя понравилось больше старого, поэтому Диана Лиуей стала Лорой Нан и на сцене, и в жизни.

— Как тебе удается ладить с ней? — спросила Тори у отца. — Ты не только выжил в семейной жизни, но и процветаешь.

— Не знаю, как насчет процветания, но вот «выжил» — это верное слово... Тебе знакома история о полицейском по имени Дзэн? Неужели нет? Странно... Ты столько времени провела в Японии...

— Папа, пожалуйста...

— Господи, Тори, посмотри на себя со стороны, — отец называл ее Тори только когда сердился, — ты взрослая женщина, тебе уже за тридцать, и что же? Ни приличной работы, не говоря уже о том, чтобы сделать карьеру, ни собственной семьи. Все у тебя не как у людей, в то время как Грег... — Отец внезапно замолчал; лицо его налилось кровью, как будто через минуту его хватит апоплексический удар, однако Эллис справился с собой и продолжал: — Ты единственная из нашей семьи изучала восточную философию. Вот и объясни, почему Грег, которого ждало прекрасное будущее, чья жизнь должна была стать выдающейся, — первым из людей он мог долететь до Марса, — почему погиб именно он? Почему так случилось, что лучший из нас ушел?

Тори ничего не ответила, да и что она могла сказать?

— Грег был предназначен для великих дел, я знал это с момента его рождения. Почему он умер? Твоя мать говорит, на все воля божья. Но в таком случае Бог — жестокое и капризное существо.

Тори вдруг прорвало:

— Это ты так считаешь, что я ничего не сделала в своей жизни. Да, я не стала тем, кем ты желал меня видеть, — астронавтом, исследующим космос. Я не Грег. Ты его пестовал, и он выбрал ту карьеру, которую наметил для него ты. Какое замечательное единство двух поколений! Ты так им гордился, для тебя его жизнь была открытой книгой, в которой ты мог свободно читать. Со мной тебе, конечно, труднее. До сих пор ты не понял, зачем я уехала учиться в Японию, с точки зрения американца, на край земли, и не поймешь. Ты провел всю жизнь в Лос-Анджелесе, настолько же далеком от политики и экономики, как например, Фиджи! Окружил дом садом, которому дал имя греческой богини, — сказочный сад в сказочном городе, и сделал его своим убежищем, так что же ты можешь знать о реальной жизни, живя в мире грез? Я помню, как ты повторял: «Япония? Что там, к черту, может быть интересного в Японии?» Ты и не пытался понять меня и мои поступки. В отличие от Грега, я сильно тебя разочаровала, я знаю это.

Эллис Нан задумчиво смотрел, как блики заходящего солнца играли на складках каменной туники Дианы. Сейчас у отца был такой же отрешенный взгляд, какой бывал на долгих нудных совещаниях в офисе, словно там присутствовало лишь его тело, а дух блуждал неизвестно где. И то выражение, которое Тори видела сейчас на его лице, она иногда замечала у Грега, когда он считал, что никто на него не смотрит.

Тори помолчала, потом спросила отца:

— А что это за история о полицейском по имени Дзэн?

Эллис кивнул:

— Жил-был на свете молодой буддийский монах, который из центра Китая отправился в Тибет, чтобы углубить свое понимание религии и философии.