— Эй, Джонни, который час? — крикнул Брик их гиду.

Смуглый мужчина вытянул вверх четыре пальца на одной руке и пять пальцев на другой. У Лизы упало сердце:

— Ну нет! Четыре тридцать, хочет он сказать. Мы опоздали на пароход. Что теперь делать? На нем мы должны были вернуться в Майами, а мой самолет вылетает завтра после полудня. Это просто невероятно. Какая я дура, так увлечься подводным плаванием и...

— Подожди, подожди! — прервал Брик ее отчаянный монолог и подтянул ее к катеру. — Еще не все потеряно. Поднимемся на лодку и подумаем, что делать. Может, Джонни подскажет что-нибудь?

— Не могу поверить, что натворила такое, — твердила она на протяжении следующего часа.

Мучаясь от сознания своей вины, она задавалась вопросом, не стремилась ли она подсознательно избежать возвращения на судно. Ее все еще трясло от того, что ее назвали кобылкой.

Утешения Брика и советы Джонни относительно отеля помогли Лизе совладать с паникой. Они взяли комнаты, и, пока Брик заказывал места на самолет в Майами на завтра, Лиза купила летнее платье, белье и кое-что из туалетных принадлежностей.

Когда она приняла душ и оделась, пора было обедать. На веранде гостиничного ресторана они ели омаров и наблюдали за закатом над Карибским морем. Вполне романтическая обстановка, казавшаяся Лизе еще более романтической потому, что с ней был Брик. Вопреки всем ее усилиям, она не могла перемениться к нему. Однако что-то в его манере смотреть на нее действовало ей на нервы.

Он дышал силой, и она спрашивала себя, что кроется за его странными взглядами, которые он время от времени бросал на нее. Ей стало не по себе, словно что-то изменилось, и она никак не могла понять, в чем дело. Интересно, попытается ли он заманить ее в свою комнату? Но он не сделал такой попытки. Теперь она испытывала смешение разочарования и облегчения. Всегда с ней так, когда Брик поблизости. Он ставит вверх тормашками все ее представления, и она не знает, что делает или говорит, но когда она с ним, ей, как ни странно, на это наплевать. Вздохнув и поиграв десертной ложкой, она поинтересовалась:

— Что это ты притих? Устал?

Он покачал головой.

— Просто задумался. — Понаблюдав за ней с минуту, он тихо спросил: — Будешь и дальше терзать пирог, или мы все же прогуляемся по пляжу?

Она немедленно положила ложку и салфетку рядом со своей тарелкой:

— Разумеется, я предпочитаю пляж.

Через несколько минут они уже брели по белому песку.

— Восхитительно, — прошептала Лиза, наслаждаясь прикосновением бриза к своей коже. — Как ты думаешь, они не откажутся здесь от поставщика провизии?

Брик нежно обнял ее за талию.

— Наверное, но в Чатануге будут очень скучать по тебе. — Он остановился и приподнял ее подбородок, чтобы она не избегала его взгляда. — Я буду очень скучать по тебе.

У Лизы сжалось сердце. Она глубоко вдохнула и покачала головой.

— Так трудно оставить тебя в прошлом и жить своей жизнью, — прошептала она.

В его взгляде сверкнула ярость.

— Я не желаю оставаться в прошлом. Хочу быть в твоем будущем. Хочу... — Он чертыхнулся и отвернулся.

— Хочешь что?

Он поднял руку, призывая ее подождать.

Она замолчала и с любопытством следила за тем, как он засунул руки в карманы и уставился на горизонт. Его белая рубашка раздувалась как парус, контрастируя с загорелой шеей. Все еще смущенная и немного отчаявшаяся, она, тем не менее, поддалась обаянию его сильной фигуры.

Он тот мужчина, которого она будет желать всегда. Ей даже стало жутко от этой мысли. Она никогда не полюбит другого. Она прикована к нему, как каторжник к ядру. Лиза обхватила себя руками, почувствовав холод, когда ей в голову пришла вторая мысль: она может так никогда и не выйти замуж, не завести семью.