Сим не стал рассказывать Майе о знаке, который увидел на шее мальчика-пленника. Но ощутил, что в душе поселилась надежда. Едва заметная, крошечная, но она стала освещать его изнутри.

— Все в порядке, Сим?

— В порядке, Майя.

— Ты о чем-то думаешь?

Этот вопрос она задавала всегда с улыбкой, потому что за все тридцать лет, что они провели вместе, не было минуты, когда бы Сим не думал.

— Может, и так, Майя, может, и так.

— А о чем ты думаешь?

Истощенные, изможденные, съежившиеся от холода узники с израненными руками пытались заснуть на досках, которые служили им кроватями. Но когда в темноте шептались Сим и Майя, казалось, что у них медовый месяц.

Лу Танн, старичок сапожник, спавший на нарах над Лолнессами, всегда ими восхищался.

Слушая их, он вспоминал о собственной семье.

Когда для людей, входивших в Совет Дерева, настали плохие времена, Лу у себя в мастерской прятал советника Ролдена. Несколько дней тот прожил в маленькой кладовке для кож.

Но спустя неделю к ним заявился патруль.

— У тебя в мастерской завалялась старая галоша! — заявил ему начальник патруля. — Мы заберем ее с собой!

Лу Танн посмотрел на жену, и та опустила глаза. Лу все понял.

— Ты? — все-таки спросил он.

А солдаты тем временем уже вытащили из кладовки Ролдена, сняли с него башмаки и надели ему на руки. Им хотелось позабавиться.

Жена и трое его сыновей донесли на Лу. В тот же день Лу и Ролден отправились на котловину.

— О чем ты думаешь? — снова спросила в темноте Майя у Сима.

— Я увидел лучик света, Майя.

Она подумала, что Сим говорит о лунном блике, что белеет на потолке камеры. Но Сим имел в виду лучик света в своей душе. Тоби был неведомо где. Но он был жив!

9

Дровосек 505

В небольшом домишке, который угнездился на высоком пне старого лишайника, Нильс Амен, удобно устроившись за столом, рассматривал лежавшую перед ним огромную карту.

С каждым днем карта становилась все зеленее.

Что ни вечер, Нильсу приходилось закрашивать зеленым новую часть Дерева, отмечая, как разрослись лишайники. Чтобы справиться с ними, не хватало уже и тысячи дровосеков. Топоров нужно было все больше и больше.

Нильс посмотрел в окно на покрытые снегом лишайники и вспомнил, что сегодня праздник Зимы. А там и Новый год не за горами! Нильс провел рукой по лицу и улыбнулся.

Ему повезло в жизни. За несколько лет он достиг больших успехов. Добился доверия отца, расположения дровосеков, независимости для этого края.

Удача сопутствовала ему. Лишайник оплел сначала основной ствол, а потом стал заполонять ветви. И теперь жители Дерева надеялись только на дровосеков, во главе которых стоял Нильс Амен.

Нильс хорошо платил своим людям. Строил для них поселки, где они жили с семьями. Не было на Дереве людей благополучнее лесорубов. Теперь жители Дерева говорили: «счастливый, как лесоруб», «смеяться до упаду лишайника», «толще малыша дровосека».

Все знали, что Нильс Амен может постоять за своих, и для него не указ ни Гнездо Лео Блю на Вершине, ни Джо Мич со своей котловиной. Да, Нильс Амен ни от кого не зависел, зато от него зависели многие.

Нильс преуспел. И, как часто бывает с успешными людьми, на праздник остался в одиночестве.

— Я могу идти домой? — спросил точильщик, который заточил топор Нильса.

— Конечно, — отозвался Нильс.

Он совсем забыл, что тот еще не ушел.

— К вам опять заходил тот самый парнишка, дровосек 505.

— А по имени он не назвался?

Нильс не любил, когда дровосеки называли себя номерами.