Но никто из них не мог жить вечно, безопасно при этой конечной жестокой власти.

– Цикл Кребса ровно сто, – сказал Свенгаард.

– Мы уже перешли крайний высший рубеж, – сказал Поттер. Он рискнул взглянуть на компьютерную сестру, но она стояла к нему спиной, занятая своим табло. Без той компьютерной записи можно было бы скрыть то, что здесь произошло. Если эту запись изучат Безопасность и оптимены, ничего нельзя будет скрыть. Свенгаард видел недостаточно, чтобы понять. Линзы на его лбу давали лишь приблизительную картину полного поля видения микроскопа. Сестры, отвечающие за чан, не могли даже догадаться об этом. Только компьютерная сестра с ее крошечным экраном монитора могла бы знать… а полная запись лежала сейчас в ее машине – рисунок магнетических волн на полосах ленты.

– Это был самый низкий уровень, какой я когда-нибудь видел у эмбрионов, которых не убили, – сказал Свенгаард.

– Насколько низок? – спросил Поттер.

– Двадцать один и девять, – сказал Свенгаард, – Двадцать, конечно, это нижняя граница, но я никогда раньше не слышал, чтобы эмбрион выживал, опускавшийся ниже двадцати пяти, а вы, доктор?

– Нет, – сказал Поттер.

– Это тот образец, который мы хотим? – спросил Свенгаард.

– Пока я не хочу слишком влезать в это, – сказал Поттер.

– Конечно, – сказал Свенгаард – Что бы ни произошло, это была вдохновенная операция.

«Вдохновенная операция! – подумал Поттер, – Что бы сказал этот олух, если бы я ему сказал, что у нас здесь? Полностью жизнеспособный эмбрион! Полностью. Он бы сказал, убейте его. Ему не нужно будет предписаний ферментов, и он может дать потомство. У него нет дефектов… ни одного. Он бы сказал, убейте его. Он преданный раб. Всю печальную историю генной инженерии можно было бы противопоставить одному только эмбриону. Но в ту же минуту, когда они увидят эту ленту в Централе, эмбрион будет уничтожен».

Они сказали бы… уничтожьте его… потому что им не нравится употреблять слова убить или умертвить.

Поттер склонился над микроскопом. Как прекрасен этот эмбрион в своем устрашающем виде.

Он рискнул бросить еще один взгляд на компьютерную сестру. Она повернулась, маска ее опущена, встретилась с ним взглядом, улыбнулась. Это была знающая, таинственная улыбка, улыбка конспиратора. Сейчас она вытянула руку, чтобы вытереть с лица пот. Ее рукав задел выключатель. Хриплый визгливый вскрик послышался от компьютерного табло. Она быстро повернулась на него, вскрикнула:

– О боже мой! – Руки ее заметались по доске, но лента продолжала шипеть через катушку импульсного повторителя. Она повернулась, попыталась открыть крышку записывающей консоли. Большой вихрь с сумасшедшей скоростью крутился под крышкой катушки.

– Она несется со страшной скоростью, – закричала она.

– Она замкнута на стирание, – выпалил Свенгаард. Он подскочил к ней с боку, попытался снять крышку катушки. Она застряла на его дорожках.

Поттер следил, как человек во сне, когда последний отрезок ленты не промелькнул через головки, начал наматываться в ненужную кипу.

– О, доктор, мы лишились записи, – завыла компьютерная сестра.

Поттер сосредоточил внимание на маленьком экране монитора на пульте компьютерной сестры. «Пристально ли она следила за операцией? – спросил он себя, – Иногда они следят за каждым срезом, за каждым движением… а компьютерные сестры – кумекающее племя. Если она следила, то у нее прекрасное представление о том, что произошло. И в самом лучшем случае, она может подозревать.