— Сложности? Какие сложности?

— Разные, — нахмурившись, ответил Сулейман. — Я чуть не угодил за решетку, помогли только деньги.

— Как — за решетку? — взволнованно спросил Марат. — За что?

— Разбой и вымогательство. А вообще это не телефонный разговор.

— Да-да, я понимаю. Видать, здорово тебя жизнь потрепала, друг. — В трубке послышался щелчок зажигалки. — Ну, и как ты теперь?

Сулейман вздохнул:

— Живу, копчу воздух. Как там Диля?

— Нормально, — ответил Марат. — Сильно по тебе скучает. И говорит много. Запал ты ей в душу, Сулейман. Да что там Диля, мы все о тебе вспоминаем! Так плохо получилось с этим переломом. Я не думал, что ты уедешь так быстро, что мы даже не успеем попрощаться.

— Да уж, веселого мало, — мрачно ответил Сулейман. — Я тогда был в таком настроении… Ну, понимаешь, когда никого не хочется видеть?

— Понимаю, друг. У меня самого такое было в жизни, и не раз. Иногда как посмотришь, что вокруг делается, так и жить не хочется. Но нужно быть крепким и сильным. Не ради себя, а ради… — Тут Марат осекся, словно одумался.

— Слушай, — сказал Сулейман, — а как там наше… дело? Наше общее дело!

— Дело? Хорошо дело. А ты почему интересуешься?

Сулейман посмотрел на Поремского, сидящего рядом — тот молча кивнул.

— Да как тебе сказать… В последнее время я много думал, Марат. Думал о том, что ты мне говорил, о том, что мы обсуждали на наших встречах… Тогда я умом понимал, а сердцем не очень. Знаешь ведь, как это бывает? Тогда я, кроме футбола, вообще почти ни о чем не думал. А после той травмы… Знаешь, теперь я даже рад, что ушел из большого спорта. У меня появилось много времени, чтобы думать.

— О чем, друг?

— О том, как мы живем. Здесь, в Москве, все это чувствуется по-другому.

— А что в Москве? Плохая жизнь?

— Кому как. Если ты кяфир — то здесь тебе раздолье. А если нет, то… то полная мерзость. Таких, как мы, здесь бьют на улицах. Отца моего избили до полусмерти, и ни одна свинья не помогла.

— Да ты что! Сулеймана Фархатовича избили?

— Да, Марат, сильно избили. Ему здесь тоже несладко живется. Мы ведь теперь живем в Москве. Из Казани мне пришлось уехать. Из-за того дела… с разбоем.

— Н-да, понимаю. Значит, ты в Москве… — Голос Марата стал задумчивым. — А ты там официально живешь?

— Да, вполне. Мы с отцом продали квартиру в Казани и купили здесь.

— Интересно… Значит, Москва тебе не очень?

Сулейман замялся:

— Как тебе сказать, чтобы ты понял, Марат…

— Скажи как есть.

Сулейман тяжело вздохнул и хрипло ответил:

— Тяжело здесь, Марат. Раньше было бы легко. А теперь… Про отца я уже и не говорю. Вокруг одна грязь. Мы с ним часто об этом говорим. Больше-то мне здесь об этом поговорить не с кем. Вы далеко, а других друзей у меня нет.

Похоже, Марата тронули слова Сулеймана. Голос его стал по-отечески мягким и добрым:

— Так чего же ты раньше не позвонил, друг?

— Не знаю, — пожал плечами Сулейман. — Наверное, тогда я еще не был к этому готов.

Марат сделал паузу. Потом спросил:

— А сейчас готов?

— Да, Марат, готов. На все готов. Здорово мне вас всех не хватает. И вас, и ваших слов.