Вновь хрустально взыграли и затихли металлические висюльки у двери. Они сидели и смотрели на пакет. Наконец Миркин достал пачку долларов, положил ее на стол и пробормотал:

— У меня странное ощущение. Будто меня сперва изо всех сил пнули в зад… А потом поцеловали. В то же самое место.

—Рудик, — вздохнула Эльза. — В каком мире мы живем?!

Ночью тикающие часы напоминали Вере звук шуршащего маленького скребка. Должно быть, домовой чистит окна, подоконники и балкон от снега. Шур-шур, шур- шур — шурует он в ее сонном ухе. Домовичок днем спит, а по ночам трудится. Его ночная работа нужна, чтобы днем в окна можно было смотреть. Чтобы в них хотелось заглянуть солнцу.

Часы тикали, домовичок шуршал, Вера не могла заснуть. Теперь уже не только от страха, что ей приснится очередное убийство. Рисунки в блокноте… Они все время стояли у нее перед глазами. Ветров мучил ее своими рисунками-шарадами. Нет, только одним рисунком, последним — чашкой кофе. Кофе… Ну какая тут может быть отгадка? Ведь она есть где-то рядом…

Она не заметила, как уснула. А спросонок не разобралась, отчего проснулась. От щекотавшего щеку солнечного зайчика? Или от тихого стука? Она вскочила, крутанула ключ, распахнула дверь и увидела Андрея Двинятина. Он стоял на пороге, такой знакомый — и в то же время новый, полузнакомый. От него пахло заснеженным лесом и огнем вечернего костра. Кусочек пластыря над глазом… У Веры заныло в груди. Они обнялись и долго стояли так, впечатываясь друг в друга. В ее плечо стучался барабанчик его сердца.

Едва захлопнулась дверь, как он стал сбрасывать с себя одежду — синюю куртку-аляску с песцовым капюшоном, стильно протертые джинсы и высокие черные ботинки на толстой подошве. Веру эта торопливость почему-то очень развеселила. А он уже старался поскорее снять с нее байковую пижамку, чей верх словно нарочно был застегнут на целую кучу пуговиц. Его холодные пальцы щекотали Верину горячую со сна кожу, и она рассмеялась. Ни в чем не повинная пижама уже трещала от Андреева нетерпения, когда послышался стук.

—Ты кого-то ждешь в такую рань? — удивился Двинятин.

Вера пожала плечами и спросила:

— Кто там?

За дверью забубнили, Вера прислушалась, сморщив нос, потом хлопнула себя по лбу:

—Господи! Совсем забыла… Это курьер с ксерокопией Ветровского альбома. Я просила сделать и прислать. Оденься, пожалуйста, милый.

—Ты тоже, — недовольно буркнул распаленный мужчина. — Что еще за альбомы?..

Он схватил в охапку свою одежду, скрылся в ванной комнате. Вера попросила пришедшего подождать, накинула халат, причесалась и открыла.

Когда одетый возлюбленный зашел в номер, Вера сидела на кровати и рассматривала какие-то листики с рисунками.

—Слушай, я соскучился, — сказал он. — Не боишься, что я тебя съем?

—Да… — рассеянно сказала Вера. — То есть нет. Сейчас…

Она рассеянно поцеловала Андрея, не отводя взгляда от последнего рисунка, чашки, нарисованной точными размашистыми линиями. Невозможно было поверить, что этот рисунок сделал умирающий с кинжалом в груди.

— Написал бы имя, и все, — недовольно пробормотала Вера. — И никаких загадок…

—Так, — Андрей взял ее за плечи, развернул к себе. — Что происходит? Ты мне не рада?

— Ну что ты! — Она опять поцеловала его, улыбнулась. — Рада и ждала тебя. Знал бы ты, как мне нужен… Просто…

—Что просто?

—Тут такая ситуация, в двух словах не скажешь… Но благодаря твоему приезду я теперь всех победю!

— Ага. Ну-ка, подробно. Давай, рассказывай, моя детективщица.