— К сожалению… Мы сами себе не враги. Оставлять такие свидетельства… Вдруг на Базе узнают?

— А вы уверены, что ваши предшественники тоже стреляли по кристаллам?

— Еще бы! — Тоомант ухватил Александра за плечо и развернул к себе. — Они же разумные, кристаллы! Чем больше мы хлещем их из «глюков», тем больше их становится. По любому заселенному бархану видно, как поработали разведчики до нас. Прекрасный способ размножения.

— Не сердись, командир, — Шпанк подошел к креслам. — Я сделал одну кассету. Она у меня в комнате спрятана.

— Тащи живее! Пусть Глинс убедится в правоте наших слов. А Валдис преувеличивает насчет кристаллов. Может, их микроскопические осколки, попав в песок, действительно интенсивно кристаллизуются. Но при чем здесь разум? Обычная молекулярная решетка. Химический состав идентичен песку.

— Тогда я прав, сомневаясь в воздействии кристаллов на человека. Почему они заставляют людей покушаться на произведения живописи? Какой в этом смысл?

— Не торопись с выводами. Может, они чисто случайно воздействуют на подсознание, обостряют до невыносимости восприятие прекрасного? И вот мы, натренировавшись на кристаллах, видим перед собой мадонну. С каждым новым выстрелом по кристаллу ощущение усиливается, а получив от картины похожий робкий толчок, хочется довести его до максимума. Возник устойчивый рефлекс. Наслаждение прекрасным напрямую связалось с выстрелом.

— Марк, здорово он нам голову задурил. Он сейчас прикидывает варианты. Вдруг в пустыне мне, тебе, Марк, или Шпанку подвернется кристалл, который заставит нас выстрелить в женщину, в ребенка, в друга!

— Шпанк, давай запись на центральный экран. Бржичка, прокомментируйте, пожалуйста.

— Рядовой выход, один из первых группой… Сначала Тоомант наведался в пустыню, а потом соблазнил нас. Обрати внимание, Глинс, мы еще не азартны. Штурман показывает пример… Какой великолепный кристалл уничтожен им! Генрих, тебе не кажется подозрительным такой нимб?

— Хочешь взглянуть на кристалл в замедленном темпе?

— Повтори выстрел Валдиса. Внимание на экран… Смотрите, какой странный световой узор. Высокочастотная пульсация, интенсивно насыщенные вспышки!

— Допустим.

— Глинс, я думаю, кристаллы — это своеобразное оружие исчезнувшей цивилизации.

— Не пугай, Генрих.

— Да, мины психологического действия, оставленные для мести. Просто нам повезло, что они сделаны с расчетом не на наш мозг. Поэтому мы уничтожаем шедевры, а не себе подобных. Представляю, в какую мясорубку превратилась бы наша разведка. Пылающие Зонды, пикирующие Службы, взорванные Базы! Не здесь ли разгадка мертвых планет?

— Правильно, Генрих! Кристаллы явно настроены не по нам. Их действие мы поддерживали упорной, регулярной стрельбой. В отсутствие кристаллов их эффект ослабевает и может проявиться лишь случайно, например, в музее.

— Вы хотите сказать, что разведчиков вынудили к стрельбе сами гениальные картины? И в первую очередь были обречены лучшие произведения? Теперь понятны и редкость выстрелов, и выбор штурманом оптимальной точки. Если бы свидетель не ткнул его носом, ничего бы не случилось.

— Ненавижу! Всех ненавижу! — Тоомант вскочил, стараясь дотянуться до экрана, по которому плыл замедленный колдовской нимб, но рухнул на пол.

— Побереги нервы, они тебе еще пригодятся в диагностике на Базе, — Шпанк помог Тооманту подняться и сесть в кресло. — Вспомнилась одна древняя притча… Марк, не куксись, она короткая, да и Глинсу будет весьма полезно послушать… Однажды умирающий в пути скиталец набрел совершенно случайно на оплетенную бутыль.