Хранкнер сообразил, что в замешательстве жует пищевые руки, и пробормотал что-то нечленораздельное. Они полминуты ехали в тишине, только горячий дождь шипел на ветровых стеклах. «Как они могут так поступить с собственными детьми?»

Наконец генерал сказала тихо:

— Тебе сложно с этим примириться, Хранкнер?

Аннерби снова потянуло засунуть руки в пасть. Они с Викторией Смит были знакомы все время ее работы в Ставке. Он знал ее новоиспеченным младшим лейтенантом — неприемлемо юной дамой с неуместным именем. На военной службе навидаешься всякого, и все тут сразу обо всем догадывались. Младший лейтенант была и вправду новенькая: внефазница. Но каким-то образом получила хорошее образование, даже в офицерскую школу попала. Ходили слухи, что Виктория Смит — отпрыск какого-то богатого извращенца с Восточного побережья: от него собственная семья отреклась, и дочери этой на свете не должно было бы существовать. Аннерби вспоминал грязные намеки и кое-что похуже, что сопровождало Смит первые четверть года или около того. Вообще-то, первое подозрение об уготованной ей великой судьбе возникло у него, когда он подмечал, как стойко выдерживает она остракизм, с каким мужеством и остроумием встречает позор своего несвоевременного рождения.

Наконец к нему вернулся дар речи.

— Э-э, да, мэм. Я знаю. Я не хотел вас оскорбить. Я просто воспитан в определенных представлениях… — «О том, как подобает жить достойному народу». Достойные зачинают детей в Годы Увядания, а рожают при Новом Солнце.

Генерал не ответила, но Андерхилл похлопал его по панцирю тыльной рукой:

— Все в порядке, сержант. Ты бы видел реакцию моего кузена. Но все наладится — времена меняются. Когда будет время, я тебе объясню, почему старые правила утратили смысл. — Вот что больше всего бесит в Шерканере Андерхилле: он, вероятно, сумеет обосновать их поведение, только не заметит, какую ярость этим вызовет у остальных.

Но миг смущения уже миновал. Если эти двое способны примириться с чопорной натурой Хранкнера, лучше и ему игнорировать их… выходки. Лишь небесам ведомо, сколько всего он вынес во время войны. Кроме того, Виктория Смит из тех, кто сам себе вырабатывает моральный кодекс, а когда выработает, то цепляется за него крепче всех, кого Аннерби знал.

Что касается Андерхилла… Его внимание уже разбежалось во все стороны. От нервного тика он казался старше, но умом был острей прежнего, а может, чокнутей. Он перепархивал от идеи к идее, ни на миг не останавливаясь отдохнуть, как все нормальные паучары. Дождь прекратился, налетел сухой горячий ветер. Когда въехали на крутую горную дорогу, Аннерби быстро глянул на часы и начал считать, сколько безумных идей выскажет Андерхилл за следующие несколько минут.

1. Указав на первые бронированные ростки леса, Андерхилл пустился в рассуждения о том, как бы выглядело паучество, если б ему после каждой Тьмы доводилось прорастать заново из спор, а не выбираться из глубин полностью сформированным, да еще с потомством.

2. Впереди в облаках возник просвет: к счастью, в стороне от дороги. Несколько мгновений пылающий солнечный свет проливался на горы. Даже отраженный от облаков, он сиял так ярко, что пришлось затенить эту сторону автомобиля. Где-то выше в горах на склоне ущелья вспыхнул пожар. А Шерканер Андерхилл вслух задумался, как бы можно было построить «тепловые фермы» на вершинах, используя перепад температур для генерации электричества на нужды городов внизу.

3. Через шоссе метнулось что-то зеленое, едва увернувшись от колес автомобиля. Шерканер это тоже заметил и что-то проворчал насчет эволюции и автомобилей (а Виктория прокомментировала, что эволюция может в обе стороны работать).