– Время на исправление ситуации до начала активных действий борта у нас есть. – Капитан Такэда задумался. – Тренировки на переходе сделаем регулярными. Думаю, если сжигать хотя бы пару тысяч снарядов за раз, какой-то прирост эффективности огня ваши команды покажут. А заодно потренируются менять расстрелянные стволы в условиях передового базирования.

– Несомненно, Такэда-дайса, – подтвердил Роберт Шеученка. – Наземные базы подготовки, к сожалению, имели на вооружении только медленные буксируемые конусы. И в кабине пилота сидел обычный армейский сверхсрочник из тыловых гарнизонов, а не морской ястреб Конфедерации и убийца имперского мегалинкора, если мне будет позволено оправдание.

– Вот ещё! – фыркнул Такэда. – Никаких оправданий. Я эту ручку первый раз в жизни в руки взял. Совершенно незнакомая машина. Пусть и учебно-тренировочная. Работайте. Морские лётчики у Империи точно есть. Я проверял.

– Хороший лётчик остережётся так рисковать собой, капитан, – вернулся к оправданиям Шеученка. – Ваш заход в пике через полосу заградительного огня в некотором роде выглядел самоубийством для живого человека в кабине настоящего самолёта.

– Хороший – возможно, – согласился Такэда. – Но кроме них есть и посредственные. Те, кто не видят картину боя вокруг себя. Те, для кого существует лишь бомбовый прицел и цель в нём. Иногда они даже из пике выйти не успевают. Но очень часто они успевают сбросить бомбу. Ничего другого я вам сейчас не показал. Чистое идеальное пикирование залипшего на прицеле одноглазика.

– Вот как. – Начальник службы охраны аэродрома растерялся. Мысль о том, что явно героические на первый взгляд самоубийственные поступки может совершать не закалённый боями ветеран, который знает, что делает и как намерен выкручиваться после, а юный остолоп, который просто не понимает, что происходит, до этого момента его ни разу не посещала.

– Честно говоря, – закончил Такэда, – я искренне верил, что самолёт-мишень в этом пике окажется потрачен. Увы, подготовка расчётов хуже, чем я боялся. Но высокий темп стрельбы и бесперебойная подача кассет меня порадовали. Здесь придраться не могу. А значит, проблема только в нехватке опыта. И вы её исправите. До того, как об мою палубу разобьётся первый имперский смертник, а не после.

– Вы тоже верите басням о монашках-смертницах Империи, капитан? – удивился Шеученка. – Официальное расследование КБР вроде бы доказало, что это трёхлетней давности вымысел журналистки Кривицкой из «Москвы сбоку».

– Да чего мне в них верить, у меня вон, – Такэда кивнул в сторону, – целый выводок своих. Только зазевайся, и готово. Без всякой мифической крылатой торпеды. На чистом боярском гоноре. Но это уже не ваша проблема, чиф.

Юные станичницы на лётной палубе ухитрялись выглядеть одновременно военными на всю голову и выводком институток на экскурсии. Такэда, при всей его лояльности к традициям ударных полусотен, впервые задумался, что допустимые куренные различия лётной формы – не самая хорошая затея. Доступные «золотому экипажу» кутюрье постарались на все заплаченные деньги. При наличии груди, талии и прочей здоровой женской фигуры вроде бы приличные нормы пошива ударного войска морского превращались во что-то настолько лихое, что капитан всерьёз опасался эпидемии прогрессирующего косоглазия у нижних чинов и матросов.

К тому же при очередном эффектном кренделе в боевом заходе беспилотника девчонки принимались совершенно по-детски визжать от восторга на всю палубу.

Да, все бортстрелки соответствовали по квалификации формальным требованиям радиооператора удалённо контролируемой спецтехники, а коротенькую брошюру с логотипом некоронованного короля игрушек Реджинальда Дэнни написали те же добрые сказочники, что учили внуков состоятельных бояр не бояться первого в их жизни радиоуправляемого самолётика.