— А сам как думаешь? — огрызнулась она в ответ.

— Хреново.

— Тогда зачем спрашиваешь?

— Пытаюсь тебя поддержать.

— Не стоило нам сбегать и подниматься на ту крышу, — прошептала она. — Если бы не я…

— С ним всё будет в порядке, Лиза. Извини за грубость, но твой брат мудак и сам нарвался. Не будь он твоим братом и отпрыском Императора, да будет править он вечно, я бы сам ему морду набил.

— И всё же я виновата… Эта сила… Она пугает. Я хотела однажды пройти Ледяное пробуждение, но то, что творится со мной… Это что-то за гранью. Когда у меня только начали проявляться силы, я разговаривала с Истинными, но то, что они рассказывали, сильно отличается от происходящего со мной…

— А что тебе говорит отец?

— Что это нормально. Что это последствия моего исцеления. Что я таким образом получила Ледяное пробуждение.

— И всё?

— Да.

Хлад! Хладнокровие действительно ничего ей не рассказал? Ни про эти силы, ни про то, кем она в итоге станет. Как безответственно с его стороны.

— Зато теперь ты понимаешь, насколько важен самоконтроль. Запомни, Лиза, ключ этой силы — эмоции. Вспомни, как обычно спокоен твой отец, и когда ты сама научишься не поддаваться им, то обретешь полный контроль над силой.

— Тебе легко говорить…

Лизавета на меня даже не смотрела всё это время.

— Да, мне легко говорить, — не стал я спорить.

Моя сила прямо противоположна, чем чище и ярче эмоции, тем сильнее я становлюсь. Заставить себя злиться намного проще, чем сохранять хладнокровие, и тем удивительнее, что существует такое Стремление.

Я замолчал, не зная, что ещё тут сказать. Думаю, Даша нашла бы нужные слова, но вот я понятия не имел, что нужно говорить в таких ситуациях. И, как оказалось, порой даже молчания бывает достаточно.

Лиза просидела ещё пару минут, ничего не говоря, а затем качнулась и легла мне на плечо. А ещё через пару минут разрыдалась. Я гладил по её серебристым волосам, стараясь поглотить её боль. Никогда не пробовал делать это раньше — тянуть эмоции, которые чужды моему нутру. Как оказалось, я действительно это могу, правда сильнее от этого не становлюсь. Я поглотил почти весь страх и боль, что переполняли принцессу, и, кажется, даже немного ощутил то же, что чувствовала она. Дерьмовые эмоции, надо сказать…

— Успокоилась? — спросил я, когда девушка перестала плакать.

— Да, извини… Мне правда легче, — Лизавета даже попыталась улыбнуться.

— Я рад. Слушай…

Но в этот момент дверь отворилась, и в комнату вошел какой-то строгий мужчина с имперским значком на вороте военного мундира. Гвардия. Такие же значки я видел у Риты и её товарищей. Пригляделся к цифре выгравированной на нем.

«Третий»

Охренеть, да это один из высшего руководства пожаловал.

— Граф Старцев, Император, да будет править он вечно, желает вас видеть. Немедленно.

— Да-да… — вздохнул я. Надеюсь, он в итоге не скажет, что это я во всем виноват.

Спустя пять минут я стоял перед императорскими покоями. Передо мной отворили дверь, но внутрь вошел лишь я один.

— Есть кто дома? — не удержался я от глупого вопроса, заметив, что внутри как-то тихо.

Императорские покои были примерно такими какими, я себе их и представлял. Несколько комнат, утопающих в роскоши, но при этом не чувствовалась её избыточность. Всё было плюс-минус на своих местах, минимум лишнего, никаких вычурных статуй и картин.

Император обнаружился в соседней комнате, лежащим на кушетке с отсутствующим видом.

— Прежде чем ты что-то мне скажешь, я тут… — но я осекся, потому что Хладнокровие внезапно перевернулся на бок и выплюнул на пол аленькую лужицу крови.