— Ну, конечно! — воскликнул он. — Вы мистер и мисс Уэллс. Мистер Ван Рин писал мне. Все для вас готово. Прошу вас следовать за мной. Я провожу вас в ваши апартаменты. Мистер Ван Рин прибудет сегодня днем. Он распорядился, чтобы у вас было все, что вы пожелаете. Все, — добавил он столь внушительно, что создалось впечатление, будто пожелай они драгоценности британской короны или африканского льва, это нисколько не обескуражит его.
Миранда и Эфраим быстро запротестовали, когда двое слуг подхватили их плетеные корзины.
— Я сам понесу их! — рявкнул Эфраим, но слуг уже и след простыл.
Миранда и ее отец как во сне поднимались по огромной лестнице, проходили по ярко освещенному коридору и наконец вошли в большую гостиную, обставленную мебелью из палисандра.
— Ваша спальня направо, — сказал клерк Эфраи-му, открывая настежь дверь с множеством завитушек, — комната молодой леди там.
— Вы хотите сказать, что все эти три комнаты предназначены только для нас двоих? — озадаченно спросил Эфраим. — Подобная расточительность грешна. Клерк принял оскорбленный вид.
— Мистер Ван Рин очень беспокоился о вашем удобстве, сэр. Я уверен, вам здесь понравится.
— Должно быть, — ответил Эфраим. — Благодарю вас, молодой человек. Когда дверь за клерком и слугами наконец закрылась, Эфраим уселся на небольшой диван.
— Этот мистер Ван Рин, судя по всему, очень-очень богат и расточителен. И зачем людям нужны все эти глупости?
Он с негодованием уставился на голубой плюшевый занавес, пять резных стульев, большой стол, маленький столик, цветной ковер, затем, через открытые двери, на огромные кровати с балдахином на четырех столбах, туалетные столики, черные шкафы из орехового дерева и скамеечки для ног.
— Все, что необходимо человеку, это стол, стул и кровать.
Его дочь ничего не ответила, она в растерянности стояла посреди комнаты, широко распахнув глаза. Из открытого окна доносился непрерывный шум. Миранда сняла шляпу и бросила ее на стул, затем подошла к окну и выглянула наружу, в то время как ее рука ласкала бахрому роскошной голубой занавеси. Она повернулась, внимательно разглядывая стеклянные позолоченные ручки, к которым крепились завязки портьер. Потом наклонившись, она поводила пальцами по нежному ворсу нарядного ковра. Когда она выпрямилась, ее глаза приняли мечтательное выражение.
— Я читала об этом, но я даже и не догадывалась, что люди действительно могут так жить, — сказала она самой себе. — Как это замечательно!
Эфраим что-то недовольно проворчал и встал.
— Миранда, ты очень легкомысленная женщина. Ты всегда уделяла слишком много внимания материальной стороне вещей. И я очень сомневаюсь, что, посещение этого Вавилона пойдет тебе на пользу. Я намерен сказать мистеру Ван Рину, что ты никуда не поедешь.
— Но ты не можешь так поступить, — воскликнула девушка. — Ты дал слово'.
Досадливо прикусив губу, Эфраим отвернулся. Он никогда не нарушал своего слова, и не мог это сделать сейчас, однако его охватили сомнения. Он не слишком-то любил Миранду, но все-таки она была его дочерью и он беспокоился о ее душе. Все легкомыслие и жажда роскоши, которые угрожали ее благочестию, он старался вытравить как мог, однако успех его усилий был сомнителен, и он это очень хорошо понимал. И теперь, похоже, она попадет в обстановку, где эти ее худшие качества будут взлелеяны общей атмосферой беззаботности и лени, которые он так презирал.
Он вошел в свою комнату и, закрыв за собой дверь, упал на колени, молясь за грешную душу Миранды.
Его беспокойство возросло еще больше из-за дальнейшего опрометчивого поведения девушки. |