Вой сирен заставил меня оглянуться. Как я и ожидал, полицейская машина развернулась вокруг красного седана и последовала за мной. Пусть едут — чем больше, тем лучше.

Преследование полиции даже помогло мне. Воющие сирены, слышные на мили вокруг, расчищали дорогу для полиции — и для меня. Только бы успеть, громкий звук сирены может остановить Дженову, прежде чем он... покончит с Шерри.

Я услышал слабый щелчок, и что-то пролетело рядом с машиной. Не нужно богатого воображения, чтобы догадаться, что это была пуля. Так я и знал. Удержать машину на дороге при такой скорости совсем не легко, а я не мог снизить скорость, тем более остановиться для объяснения. Только вперед на предельной скорости, другого выхода не было ни у меня, ни у Шерри. Впереди был Дженова, охотившийся за Шерри, может, в эту самую минуту он приканчивает ее, а сзади — полицейские, стрелявшие в меня.

Приближаясь к железнодорожному переезду, я до отказа нажал на акселератор, надеясь, что на такой скорости смогу проскочить через рельсы, не угодив в канаву. Я уже видел здания пакгаузов по обе стороны дороги и черно-белый шлагбаум. Только услышав низкий паровозный гудок, перекрывавший завывание полицейской сирены, я осознал значение перегораживавшего дорогу шлагбаума и вспомнил, что, когда я звонил Шерри, было около шести часов и что последний поезд здесь проходит как раз в это время. Если ждать, пока пройдет длинный состав, я могу опоздать, и с Шерри будет покончено. Нет, я не мог останавливаться. Никаких колебаний и мыслей о риске.

Бросив взгляд налево, я заметил приближающийся состав, но не мог определить, с какой скоростью он движется. Было ясно, что он рядом с переездом, и семафор в ста футах впереди переключился на красный свет. Я еще сильнее вдавил педаль газа — она уже и так была вдавлена в пол до упора — и вцепился в рулевое колесо потными руками, вне себя от страха. Я находился в шоковом состоянии. Все было как во сне: на меня мчится автомобиль, и столкновение неизбежно, а я все смотрю на него, не веря своим глазам. Пока эта картинка с устрашающей быстротой проносилась перед моим мысленным взором, я услышал нарастающий гудок паровоза и грохот десятков вагонов, мчащихся по рельсам.

Рельсы были прямо передо мной всего в десяти ярдах, а поезд стремительно приближался. Раздумывать было некогда: пан или пропал. Завопив что было силы, я рванул руль «кадиллака» вправо. Деревянный шлагбаум разлетелся на куски, по лобовому стеклу поползли трещины, гудок паровоза и грохот колес окончательно оглушили меня.

Толчок на рельсах бросил меня на рулевое колесо, и на какой-то миг все вокруг окрасилось в черно-белые тона в дополнение к адскому грохоту колес. Все казалось нереальным и расколотым на фрагменты. Время остановилось, потеряв всякую связь с реальностью и логикой, очертания предметов расплылись.

Это мгновение длилось для меня мучительно долго, и вдруг «кадиллак» затрясло и он заскользил в сторону. Мне показалось, что машина столкнулась с поездом, но я тут же убедился, что она продолжает мчаться вперед, просто правые колеса съехали с асфальта на кромку дороги. Машину так сильно дернуло, что руль чуть не вырвался у меня из рук, но я резко свернул влево, и машина вернулась на асфальт.

Мне все еще не верилось, что опасность столкновения с поездом миновала. Даже не взглянув в зеркало заднего вида, я съежился за рулем, с трудом отыскав на ветровом стекле место, сравнительно свободное от трещин. Подъезжая к съемочной площадке, я впервые вспомнил про полицейскую машину. Она осталась далеко позади. Я был один, и что бы ни ждало меня впереди, действовать придется в одиночку. Даже вой сирен затих и не мог насторожить Дженову.

Свернув на грунтовую дорогу, я слегка отпустил педаль газа, но тут же снова нажал ее до отказа. На опушке я увидел новый «форд» Шерри с распахнутой дверцей, но в машине никого не было.