– Ты все выдумываешь, Дан, – Андрей покачал головой. – У тебя так не получается, как ты говоришь. Тонечка, например…

    – Ну, что – Тонечка, – Данька нахмурился. – Конечно, не получается. Я же человек… Я привязываюсь ужасно. Мне всегда кажется, что настоящая моя женщина – это та, что сейчас со мной… Может, они поэтому так и…

    – Ты романтик.

    – Или подонок?

    – И то, и другое, – Андрей покачал головой. – Удивительный ты, все-таки, человек…

    – Это ты – удивительный человек. Ты правда жениться надумал?

    Андрей, помедлив, кивнул.

    – Вот. Это и есть настоящая смелость. Или дурость.

    – Нет. Это не дурость…

    – Это любовь. Я знаю. Ты надеешься это на всю жизнь растянуть?

    – Я знаю, что так будет.

    – Я же говорю, – ты смельчак. Я бы никогда на такое не решился. Но я очень хотел бы, чтобы ты оказался прав. И Танька чтобы была счастливой. А если не сумеешь, – тогда я появлюсь. Или другой такой же. Понял?

    – Понял.

    – Это хорошо. Я хотел с тобой сам поговорить, но, видишь – ты первый начал. Так что держись, Дюхон… Я тебя люблю. И Таньку твою тоже люблю, тем более, что она почти снегурочка, – и, довольный своей шуткой, Данька заржал, как конь. – Денег тебе занять?

    – Не надо. Спасибо.

    – Да, «спасибо»… Так уж прямо и не надо.

    – Я сам.

    – Что ты сам?! Чего ты плетешь-то – сам?! Или попадешь на карандаш, или… Возьми, Дюхон. Тебе нужно, особенно сейчас…

    – А тебе?

    – Я себе еще нафарцую. Деньги – говно, Дюхон. Их много нужно иметь, чтобы раздавать их легко и красиво. А еще лучше – незаметно… Чтобы никто даже не понял… У меня все есть, Дюхон. Кроме самого главного… А все остальное тогда – ни к чему вовсе…

    – Это же я тебе завидовал всегда… – Андрею показалось, что он сейчас заплачет.

    – Ты не завидовал, – Данька улыбнулся. – Зависть – это совсем другое. Зависть – это когда у тебя нет, и ты хочешь и делаешь все, чтобы у всех остальных этого не было тоже. И я тебе не завидую. Это другое. Я просто хочу, чтобы у всех было. И у тебя, и у меня… У всех… Так хочется…

    – Так не бывает.

    – Понятно, что не бывает. Здесь – не бывает…

    – А где бывает? Там? В Америке, в Израиле?

    – Нет. Ты что… Разве я об этом…

    – О чем же тогда?

    – Это не мой мир, Дюхон, – тихо проговорил Данька, и такой непередаваемый ужас, такая дикая, ревущая на миллионы голосов тоска захлестнули Андрея, что он испугался до ватной слабости в груди и ногах.

    – Что?!? Что… что это значит?!

    – Если б я сам это знал… Я просто не на месте здесь, мое место… Только где это место, я не знаю.