— Эбби. — Она открывает вторую бутылку.

— Что?

— У меня хорошее чутье на людей. Ты чего-то недоговариваешь.

— С чего ты взяла?

— Одинокая женщина, профессиональный фотограф, приезжает в маленький городок в Коста-Рике, населенный почти исключительно серфингистами. При этом сама не занимается спортом и значительно старше большинства тех, кто болтается на этом пляже… — Сами подмигивает. — За исключением разве что меня.

— Я же сказала, делаю снимки для путеводителя.

— Это глупо, — возражает Сами, откидывается на локти и обращает лицо к солнцу. — Если бы ты делала снимки для путеводителя, уже давно уехала бы из Эрмосы. Ну как, сама расскажешь, в чем дело, или начать угадывать?

В эту секунду решаю ей довериться. Мама твердила, что самый мой большой недостаток — стремление все делать самостоятельно. Зато самое главное достоинство — неимоверная целеустремленность. В год и два месяца я битый час пыталась натянуть носок и никому не позволяла помочь. У мамы имелось тому подтверждение — пятнадцатиминутное черно-белое любительское видео, на котором малышка, совершенно не похожая на меня, отчаянно (и, к слову сказать, безуспешно) сражалась с белым кружевным носочком, который никак не лез на пухлую ножку.

— Приходи вечером, когда закончишь, — говорю.

Сами что-то напевает и отзывается:

— Хорошо. Может быть, замаскироваться? Надеть черный плащ и маску?

Она приходит за полночь, и от нее разит марихуаной.

— Будешь? — вынимает из кармана самокрутку.

— Нет, спасибо.

— Как хочешь. — Плюхается на свободную кровать. — Так что за страшная тайна?

— Я потеряла девочку.

— Потеряла?!

— Дочь моего жениха, Эмму. На пляже в Сан-Франциско. Думаю, ее похитили, и эти люди здесь, в Коста-Рике. — Не рассказываю Сами, насколько зыбка версия о злоумышленниках в желтом «фольксвагене» и умалчиваю о том, что это моя последняя надежда. Может быть, самое необходимое сейчас — человек, который поверит.

— Плохая шутка, — говорит Сами. — Ну же, брось.

— Это не шутка. — Кладу на матрас два портрета.

— Черт, да ты и в самом деле меня не разыгрываешь!

— Видела этих людей?

— Кажется, нет.

— Точно? У парня на груди татуировка в виде волны. Среднего роста, мускулистый, один зрачок больше другого. А она — худая крашеная блондинка. И как будто слегка не в себе.

— Каким образом с ними связана доска Билли Розботтома?

— Эти двое были на Ошен-Бич в тот день, когда исчезла Эмма. А доска с золотой лягушкой принадлежит парню с разными зрачками.

У Сами глаза лезут на лоб.

— Поверить не могу. Похищение. Совсем как в кино.

Подруга ненадолго замолкает.

— Знаешь, серфингисты все стоят друг за друга. Поэтому лучше смотри в оба и пока помалкивай. Я тебе помогу. Поспрашиваю насчет доски.

— Спасибо. И еще кое-что… Не знаю, где искать. Сто раз просматривала карту Коста-Рики и окончательно растерялась.

— Нужно поговорить с Дуайтом, барменом из «Розового пеликана». Он живет здесь уже двадцать лет и знает всю страну вдоль и поперек. Я вас познакомлю.

— Чрезвычайно обяжешь, Сами…

— Слушай, я проголодалась. У тебя что-нибудь есть?

— Бананы, печенье, арахисовое масло, хлеб и чипсы.

— Просто склад здоровой пищи, — смеется Сами. — Не откажусь от сандвича с бананом и арахисовым маслом.