Все лето он просидел на тротуаре, жарясь на полуденной жаре, как яйцо на сковородке. 75 % прибыли приходится отдавать поставщику, который, в свою очередь, платит якудза, контролирующим этот квартал.

«Благодаря мафии у меня нет конкурентов, — говорит торговец. — Мой участок отсюда и досюда». И он показывает размеры своего угла: от забегаловки в пяти домах вниз по улице до стоянки велосипедов рядом со станцией. «Захочет кто посягнуть на мою территорию — через десять минут явится один из их парней и объяснит что почем!».

К несчастью, авторитет якудза не распространяется на полицейских. «На этой неделе копы приходили уже дважды, а месяц назад закрыли мой киоск перед самыми праздниками! Я мог бы столько заработать — ведь все магазины два дня были закрыты. Я так рассчитывал на эти дни!»

Мало того, что торговать на тротуаре незаконно, у моего друга к тому же туристическая виза, то есть, по сути, работать ему запрещено. Если полицейским взбредет в голову его арестовать, он отправится в тюрьму или вынужден будет заплатить штраф в несколько тысяч долларов, после чего его немедленно депортируют. Но Томас-Свен-Майкл готов рискнуть.

«Всего полгода, — мечтает он, — и у меня будет дом с тремя спальнями и двумя ванными комнатами. В лучшем районе. Я сдам его в аренду и вернусь сюда, а меньше чем через год смогу купить второй». Он притопывает ногами, чтобы согреться.

За 3 дня до Рождества уличные торговцы вдруг пропадают с улиц. Через 2 недели якудза заключают с полицейскими новый уговор. Я снова вижу столик с дешевыми безделушками, но вместо Томаса-Свена за прилавком худой юноша в наушниках и с 3-дневной щетиной. О своем предшественнике он ничего не знает.

Мимолетные встречи в общей гостиной и случайные вечеринки у Джерри приоткрывают мне ту грань японского общества, которую иначе мне бы никогда не довелось увидеть. Я говорю о мире японских гомосексуалистов.

«Главное — притворяться, что ты не гей, тогда можно делать практически все что угодно. Но говорить правду нельзя никому — ни коллегам, ни соседям, ни даже семье». У японского приятеля Джерри, с которым они уже полгода вместе, была престижная работа в ресторанном бизнесе — ровно до тех пор, пока он не согласился сняться для рекламы презервативов в журнале для геев с ничтожным тиражом. Через неделю его уволили с работы. Семья от него отреклась.

«А что, если ты случайно наткнешься на кого-то из коллег, уходя из гей-бара?»

«Надо сделать вид, что ты его не заметил, а потом вести себя так, будто ничего не было. Конечно, слухов не избежать, будут и шепотки в коридорах, и подозрительные взгляды в мужском туалете. Но до тех пор, пока ты сам не признаешься в своей гомосексуальности, остальные будут делать вид, что ничего не замечают».

До тех пор, пока тебе не исполнится 30 — в этом возрасте полагается жениться. Кто-то смиряется с неизбежным, позволяет родителям выбрать себе жену и так и доживает свой несчастный век, лишь изредка вступая в случайные связи. А кто-то женится на лесбиянке и под прикрытием семейного счастья продолжает жить в свое удовольствие.

Джерри надевает красивую голубую рубашку, которая наверняка разбудит в его ученицах тайные фантазии и, если повезет, поможет найти партнера. «Япония — не худшая страна для гомосексуалиста. Здесь никто не станет докапываться до правды. Никто не захочет вывести тебя на чистую воду. Надо только притворяться — и тебя оставят в покое».

«Не так уж плохо», — думаю я, пока не знакомлюсь с лесбиянкой, которая живет здесь уже 3 года и только что вышла за гея-японца. Семья в Штатах уже 10 лет знает об ее ориентации, но она ничего не рассказала им о муже. В Японии никто даже не подозревает, что она лесбиянка.