Усевшись в огромное кожаное кресло, он взял чистый лист бумаги и стал делать на нем раскладку. Задача была непростой: предстояло отдать двести тысяч долларов.

Он знал, что сможет расплатиться, потому что никогда не брал больше того, чем владел сам, но столь нелепое фиаско повергло его в уныние.

Когда Зарокова – тучная женщина с парой лишних подбородков – пришла на работу, она нашла шефа пьяным и кислым.

– Сливай воду, Лидия Яковлевна. А заодно скажи, кто сообщил тебе о смерти Вики?

Толстуха была взволнована. Ее руки терзали ремешки сумочки, которую она не успела выпустить из рук.

– Какой-то мужчина – он не представился – позвонил мне домой, и я тут же перезвонила вам.

– Мне ничего не просили передать при встрече? – Его тон был спокойным, но ничего хорошего не предвещал.

– Нет, он сразу отключился.

– Так, может, она жива еще?! А мы тут горюем! Может, это шутка?

– Вот это вряд ли, – на пороге кабинета появился зевающий спросонья вальяжный брюнет в давно не глаженном костюме серого цвета. – Капитан Ревенев, отдел по расследованию убийств.

Не пригласить капитана войти было бы со стороны хозяина офиса невежливо.

– Присаживайтесь, – предложил Иволгин. – Чай, кофе?

Они были ровесниками, высокий бородатый Дмитрий Игоревич и не менее высокий капитан.

– Мое имя-отчество Роман Леонидович. Я буду вести это дело.

Несмотря на пол-литра выпитого в гордом одиночестве виски, продюсер неплохо воспринимал окружающий мир. Он даже соображал, что к чему.

– Нам тут всем так жаль, что Вика погибла. – Руки продюсера проворно спрятали листок с расчетами в стол.

– Для вас это серьезная потеря?

Вопрос не понравился Иволгину, и он стал слегка хамить:

– Слушай, Роман Леонидович, а как ты думаешь, какого хрена я тут сижу с четырех утра и пью, а? Ты думаешь, это тебе бирюльки?

Сонливость капитана как рукой сняло.

– Я попрошу!.. – Следователь вскочил с занятого было кресла и навис над Иволгиным.

– Ладно, чего ты обижаешься? – отступил пьяный продюсер. – Сейчас я во всем признаюсь.

Бухгалтерша, которая еще не ушла, так и обмерла.

– Я пошутил. Я ни в чем не виноват.

– Господин Иволгин, перестаньте дурачиться! Я понимаю ваше состояние, но мне нужна информация немедленно. У вас есть враги?

– Вся Москва, – продюсер идиотски залыбился. – Если бы они и были, я бы не сказал, потому что жить хочу, товарищ капитан! – Он грохнул кулаком по столу, после чего опять потянулся к виски.

– На сегодня хватит. – Ревенев отобрал у него бутылку, не забыв перед тем, как отставить ее на журнальный столик, понюхать содержимое. – У вас есть друзья в милиции?

– К чему этот вопрос? Боитесь за собственный зад?

– Нет, – спокойно ответил капитан, – просто убийца Вики был в милицейской форме. Давайте признавайтесь, во что вы вляпались.

Словно сдаваясь, Иволгин поднял руки вверх:

– Я честно веду дела.

Попросив бухгалтершу принести пару чашек горячего чая, он сделал попытку перестать артачиться, что было непросто: алкоголь продолжал будоражить сознание.

– А вот ваши недоброжелатели пытаются разделаться с вами любыми способами!

– Меня же не трогают! Убили певичку. Откуда я знаю, чем она занималась?

– Так у нас ничего не получится. – Ревенев подошел к нему и поднял за грудки с места. – Сейчас поедем в отделение, а может, и в трезвяк заглянем, потом будем беседовать. Ты этого хочешь?!

– Хорошо, хорошо, – промямлил Иволгин, – будем говорить.