Оливера уговорили отказаться от прав на сценарий в обмен на другой замысел Нийла — картину, где должна была играть Джина Джермейн. Оливер в восторг не пришел, особенно когда Джина отказалась от съемок. Остался на бобах. Ни режиссера, ни звезды.

Монтана слез по нему не проливала.

Она взяла и сама собрала деньги, чтобы начать съемки «Людей улицы». Но теперь хозяйкой была она. Полной и бесконтрольной.

Она гордилась собой.

Памела Лондон и Джордж Ланкастер прилетели с Палм-Бич.

— Терпеть не могу эту захудалую деревушку, — хриплым голосом оповестила поджидавших репортеров Памела.

— Хватит, наглючая корова, язык распускать, — любовно осадил ее Джордж, подталкивая к их лимузину. — Поворачивай свою толстую задницу.

Супружеское счастье их было в целости и сохранности — с помощью двух-трех соленых словечек.

Биби Саттон надела белое парчовое платье, отделанное норкой, которое обошлось Адаму в четыре тысячи долларов и в котором она выглядела как фея на верхушке рождественской елки.

Без Вулфи она растерялась. Без бедного милого Вулфи который слушал ее бесконечный треп, сопровождал ее туда, куда отказывался ходить Адам, и всегда, ну всегда выбирал ей наряды.

Мэрли Грей пришла на свадьбу с новой своей любовью — человеком не первой молодости секты Иисуса, который был облачен в белый балахон и сандалии и обладал при этом достоинствами жеребца-призера.

Она была в полном восторге. Чего еще ей было желать? Вера и секс — в одном лице.

Как было бы мило, если бы у него и деньги водились! Впрочем, она начала привыкать платить по счетам.

Элейн была в розовом.

Росс был в белом.

Вот это пара!

Бадди надел Армани. Как же иначе? Ангель — в платье для беременных, а в чем же еще?

Коко суетился, добиваясь, чтобы каждая волосинка была на своем месте и грим лежал на ее лице безупречно.

Бадди улыбнулся.

— Эй, Коко! Красивее, чем она есть, ты ее все равно не сделаешь.

Коко тряхнул кудряшками.

— Я всего лишь украшаю розу, — сказал он, целуя Ангель. — Замечательно повеселись, греза моя. И не забывай — я хочу все об этом узнать. Позвони, когда вернешься домой.

Ангель кивнула и улыбнулась.

— Спасибо, что приехал. Поцелуй за меня Адриана.

Внизу в блестящем серебристом лимузине ждала Сейди. Она обнялась с Ангель, поцеловала в щеку Бадди, и он снова подивился, как здорово все обошлось. Сейди приняла Ангель. Ни стычек тебе, ничего. Эти двое отлично поладили.

Он откинулся на спинку сиденья и на миг закрыл глаза. Все у него как надо, все плохое ушло безвозвратно в прошлое. Даже Вулфи свое получил. Кошмарам пришел конец.

Успех. Ангель. Какой же он счастливчик! На полпути к Анахейму и свадебному приему Ангель стиснула его руку.

— Бадди, — прошептала она, — по-моему, начинается…

Он не растерялся. Спокойствие и только спокойствие. Наклонился и постучал в стекло, отделявшее их от шофера. В конце концов, он теперь кинозвезда. И вести себя надо подобающе.

— Чтобы эта развалина одним духом была в больнице! — взволнованно крикнул он.

Сейди выпрямилась и прижалась к Ангель, взяв ее за руку.

— Все будет хорошо, моя милая. Не волнуйся. Мигом туда доедем.

Ангель родила в четыре часа дня. Роды были нелегкие. Первый младенец рождался попочкой, и какое-то мгновение не было ясно, чем это кончится.

Бадди — он был вместе с ней в родильной — чуть с ума не сошел, пока врач изо всех сил выбивал из младенца первый крик.