— Хорошо. Так ты понятия не имеешь, чем с ним занималась? Совсем ничего?

Она покачала головой. Вообще-то я не имею привычки выпытывать у персонала подробности личной жизни, но здесь меня что-то обеспокоило. И дело было не только в предубеждении против Алека. Я вспомнила, как он спаивал женщин, как приглашал отправиться туда, «где покруче». То, что Кейси не могла вспомнить, что с ней произошло, попахивало изнасилованием под действием наркотика.

— Алек тебе что-нибудь давал?

Впервые за весь разговор лицо ее приобрело осмысленное выражение. В нем появилась настороженность:

— Я… нет. Нет.

Но она лгала. В этом я разбираюсь. Зачем? Страх перед ним? Смущение? Я не могла ее больше расспрашивать. Слишком жалкий был у нее вид. Я предложила ей пойти домой и отдохнуть; долго уговаривать ее не пришлось.

Проклиная про себя мерзавца Алека, я заняла ее место за кассой. От собственного бессилия я злилась еще больше. Ведь жизнь Кейси и в самом деле меня не касалась, и, без ее признаний в чем бы то ни было, Алек оставался безупречным.

Кейси ушла, Пейдж болела, Уоррен играл в гольф во Флориде, так что, когда появился Даг, я вздохнула с облегчением. Он выглядел, как всегда, энергичным, и я понадеялась, что ему удастся взбодрить и меня.

— Говорят, вы опять праздновали.

— Ну, — ухмыльнулся он из-за соседней кассы. — Я звонил, но тебя не было дома.

— У меня была своя вечеринка. Кстати, ты вчера не заметил чего-нибудь необычного у Кейси с Алеком?

— Чего необычного? Мне показалось, что они друг с другом поладили.

— И все?

— Все. Я больше ничего не видел. Почему ты спрашиваешь? Заинтересовалась? Он для тебя слишком молод, но если ты запала, могу дать его номер телефона.

— Не стоит.

— Тпру! — вдруг возопил он. — Рассчитаемся за эту круть.

Он схватил одну из книг, за которые расплачивалась покупательница. Это был любовный роман, на обложке которого широкогрудый мужчина сжимал в объятиях полногрудую женщину. Шея ее выгнулась назад, из полуоткрытых губ явно вырывался стон. Платье упало к ногам.

— Бьюсь об заклад, это клевое дерьмо. Что может быть лучше вздымающихся членов и уединенного досуга, чтобы слегка подрочить, а?

Он подмигнул покупательнице, потерявшей дар речи и покрасневшей как рак. Она сунула ему деньги и на всех парах понеслась к выходу.

В ужасе я схватила его за руку и, не обращая внимания на очередь, потащила прочь от кассы.

— Что это значит?! — спросила я тихим и злым шепотом.

Он громко рассмеялся.

— Ой, ладно тебе, Кинкейд. Я просто чуток позабавился. Всегда просто охреневаю от этих любовных романов.

— Ты не должен обсуждать выбор наших покупателей. Кроме того, ты ни в коем случае не можешь при них ругаться.

— Начальная подготовка. Все это мне известно.

— Правда? Так поступай соответственно.

Мы стояли там, оба потрясенные моим тоном.

Никак не ожидала, что когда-нибудь буду так выговаривать Дагу. И уж точно не здесь. Мы были помощниками заведующего, сотрудниками. Хорошие служебные отношения были залогом беззаботного существования и возможности валять дурака.

— Прекрасно, — чуть помедлив, сказал он. — Все.

Мы вернулись к кассам, подчеркнуто не замечая друг друга. Некоторое время проработали без происшествий, и тут я услышала, как он говорит:

— Ого, приятель, это круто. Надеюсь, поможет. Повернувшись, я увидела у покупателя книгу о венерических заболеваниях.

Мой пристальный взгляд встретился с вызывающим Дага.