Лиля сняла темные очки и взглянула на него в упор. Ему казалось, что в молодой женщине, сидящей напротив, ничего не осталось от вчерашней недалекой и доверчивой девушки.

– Прости меня, – начал Шибаев покаянно. – Я не думал, что так получится. – Правильнее было бы сказать, что он просто забыл о ней в ту минуту. – Они искали меня, ты ни при чем…

Слова его звучали неубедительно. Он походя разрушил непрочный мирок этой девушки, неустойчивое равновесие, удерживавшее ее на плаву здесь, в чужой стране, и теперь просил прощения. Ну простит она его, и что дальше? Если простит… На Брайтон-Бич дорога ей заказана.

– Ты убил Лёньку? – спросила она.

– Нет. Мы сидели вместе, он выпил лишнее, пошел в туалет. Через тридцать минут я пошел посмотреть, где он, и нашел его в кладовке. Мертвого. Мне пришлось уйти…

– Зачем ты приехал?

– Найти одного человека.

– Ты из мафии?

Хороший вопрос! Шибаев и сам не знал, из кого он.

– Я сам по себе, – ответил он. – Свободный художник.

– Киллер?

– Нет! Ну и фантазия у тебя, – он попытался засмеяться, но получилось плохо.

– А Лёнька зачем? – она по-прежнему смотрела ему в глаза, и во взгляде ее не было тепла.

– У него связи. А теперь его убили, и я… вроде как сел на мель.

– А когда ты его найдешь, этого человека, что ты с ним сделаешь? Убьешь?

– Моя задача – его найти. Точка. – Шибаев вспомнил своего друга Джона Пайвена, который в конце каждой фразы говорил: «Точка». – Лиля, – сказал он, накрывая ее ладонь рукой, – прости меня, дурака. Я и сам не знаю, как это получилось, что я как последняя шавка… Я был уверен, что тебя не тронут. Я виноват, бросил тебя, не остался с тобой. Я втравил тебя в чужие разборки. Все складывается по-идиотски…

Детский лепет. Он был противен сам себе. Даже голос у него стал какой-то жалкий. Человек, который оправдывается, редко сохраняет достоинство. Что бы он сейчас ни сказал Лиле, уже ничего не изменишь.

– Спасибо, что вернулся, – сказала она тихо. «Лучше бы дала по морде», – подумал Шибаев. – Я знаю одного из них, Серого. Он цеплялся ко мне раньше. Анечка однажды его отбрила. Это такая подлая мразь, такая мразь… – Она заплакала. Шибаев поднес ее руку к губам. Она плакала, всхлипывая и промокая слезы салфеткой.

– Ну, все, все, – бормотал Шибаев, – поживешь у подружки. Как ее зовут?

– Мила, – продолжая всхлипывать, ответила Лиля. Она начала приходить в себя. – А ты куда теперь?

Шибаев пожал плечами.

Им принесли американский гриль и омлет, и Шибаев набросился на еду. Последний раз он ел почти сутки назад. Лиля нехотя клевала омлет, запивала вином.

– Полетели со мной, – вдруг сказала она.

– Лилечка, не могу. Я думаю, тебе лучше держаться от меня подальше. Запиши мой телефон, – ответил Шибаев, – позвонишь, как долетела. И еще… – Он протянул ей конверт с частью своих «командировочных».

– Не нужно, – Лиля вспыхнула. – У меня есть.

– Бери, – он насильно сунул деньги ей в сумочку.