– А ты пойти не хочешь? – Зарян слегка распрямил спину. – Подальше?

    Торговец взглянул на воинов, стоявших у монетного двора и снова улыбнулся.

    – Я вашему малчику кувшин вина отдал дешевле, взял эти деньги за рыбу, потом он попросил зелень дополнительно положить и лепешку распарить, а это обслуживание!

    – Забирай свой кувшин и вертай девять монет! – повысил голос старик. – Ишь чего удумал, дитятю дурить!

    – Кувшин не возьму, забирайте пять монет и идите с миром, а то из-за вас покупатели не подходят. Мне просто с вами спорить дороже.

    – Кхе… Ежели кувшин не возьмешь, – расправил плечи Зарян, – То я его с твоей башкой побратаю.

    – Угрожаешь, рууусич? – зло оперся на лоток ромей. – Стар ты больно мне угрожать! Смотри, будешь рассыпаться, если дальше грубить станешь.

    – Возьми кувшин, не гневи Богов! – злобно прошипел Зарян.

    Микулка никогда еще не видел старика таким злым, даже кулаки хрустнули, сжимая посох.

    Продавец пожал плечами, взял кувшин и неожиданно завопил по-ромейски, срывая голос. Воины у монетного двора оставили игру и повернули головы в шлемах. Прохожие заинтересовано останавливались, глядели с ухмылкой. Потихоньку стала собираться любопытная толпа.

    – Беда, дед Зарян! – потянул старика за рукав Микулка. – Надобно уходить, не то еще в темницу угодим. Экий я и впрямь дурень… Даже обидно.

    – Умолкни, Микулка. Не за деньги спорю, за справедливость. Каким же надо быть бездушным торгашом, чтобы неграмотного отрока дурить? Велика заслуга…

    Ладно, пойдем, не то меднолобые говорить с нами не будут, а супротив всего Херсонеса воевать пока не выйдет.

    Они вернулись к базару, провожаемые насмешливым взглядом ромея. Там их ждали шесть носильщиков с кучей мелких мешков и мешочков. Зарян объяснил им что-то по-ромейски, показав в сторону Покат-горы и они, подняв поклажу, двинулись к воротам.

    – Дед Зарян… – неуверенно позвал паренек. – А ведь соромно так уходить, правды не доказамши.

    – Неужто гордость проклюнулась? – посветлевшим взглядом сверкнул старик.

    – Может и гордость. – пожал плечами Микулка. – Не знаю. Да только соромно, вот и весь сказ.

    – Кхе… Кхе… Видят Боги, будет из тебя толк! Идем.

    Они снова миновали баню и неожиданно вынырнули из снующей толпы перед изумленным торговцем. Толпа стала как будто гуще, гудела, продвигалась ближе к открытому театру, заслоняла от глаз охранников с монетного двора.

    – Ты денег хотел? – придвинувшись к лотку, спросил Зарян. – Так мы не за ними пришли, оставь их себе.

    Торговец оторопело взглянул на деда сверху вниз, постепенно меняясь в лице.

    – Только за все платить надобно… – продолжил старик. – Ничего задаром не бывает. Если попробуешь крикнуть, я тебе шалапугой мозги враз вышибу, не сомневайся. Верни-ка, Микулка, ему сдачу. И не дури, по чести отдай. Он ведь с тобой по честному…

    Микулка на миг задумался, затем взял с лотка узкогорлый кувшин и душевно шарахнул им в здоровенную амфору с вином, стоявшую прямо на мостовой рядом с торговцем. У того аж лицо пожелтело, чуть чувств не лишился, узрев как вино рекой потекло в сточную канаву.