— Магистрат, — вдруг сказала Рэйчел, — очень болен. Так мне показалось.

— Боюсь, что да, — ответил Мэтью.

— Вы давно у него служите?

— Пять лет. Я был ребенком, когда мы встретились. Он дал мне возможность стать человеком.

Рэйчел кивнула.

— Могу я говорить прямо? — спросила она.

— Да, пожалуйста.

— Когда он смотрит на вас, — сказала она, — он смотрит как отец на сына.

— Я его клерк и ничего больше, — коротко ответил Мэтью.

Он сцепил руки, опустил голову. Где-то около сердца образовалась болезненная пустота.

— Ничего больше, — сказал он еще раз.

Глава 16

Около половины пятого утра в особняке Роберта Бидвелла зажгли лампы. Вскоре после того молодая негритянка вышла из дома в моросящий дождь и быстро зашагала к дому доктора Шилдса на улице Гармонии. Поручение у нее было срочное, и потому она, не мешкая, зазвонила в дверной колокольчик. Через пятнадцать минут — столько понадобилось доктору Шилдсу, чтобы одеться и собрать необходимые вещи в саквояж, — доктор уже спешил под дождем, надвинув треуголку на глаза. Вода скатывалась с загнутых вверх полей.

Миссис Неттльз впустила его в дом. Бидвелл находился в гостиной, все еще в шелковой ночной рубахе, с выражением глубокой тревоги на лице.

— Слава Богу! — сказал он при виде доктора. — Скорее наверх!

Миссис Неттльз взбежала по лестнице с быстротой горной козы, чуть ли не внеся за собой миниатюрного доктора в кильватере черной юбки. Еще не успев дойти до двери магистрата, Шилдс услышал тяжелое дыхание человека, с усилием ловящего ртом воздух.

— Кастрюлю горячей воды и тряпок! — скомандовал он миссис Неттльз, которая тут же переадресовала приказ служанке. Потом она отворила дверь, и Шилдс вошел в комнату, где вокруг кровати горели три лампы. Схватив одну из них, он тут же направил свет на лицо Вудворда. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть, пусть и незаметно.

Лицо магистрата приобрело серовато-желтый оттенок старого пергамента. Темные впадины залегли под глазами, остекленевшими и слезящимися от труда, которого требовало дыхание. Но эти труды никак нельзя было назвать успешными: набитая корками слизь почти закупорила ноздри, пена собиралась в углах болезненно раскрытого рта и стекала, блестя, на подбородок. Руки сжимали промокшую простыню, сбившуюся вокруг тела, бисеринки пота выступили на лбу и на щеках.

— Успокойтесь, — сказал Шилдс первое, что пришло в голову. — Все будет хорошо.

Вудворд задрожал, взгляд его стал диким. Он протянул руку, схватил Шилдса за рукав пальто.

— Помогите, — прохрипел он. — Дышать не могу.

— Помогу. Миссис Неттльз, не подержите лампу? — Он отдал ей светильник и быстрым движением скинул пальто. Снял также и треуголку, а саквояж поставил на табурет возле кровати.

— Я услышал, как он кричит. — Бидвелл вошел в комнату и остановился у двери. — Это недавно было. Я послал за вами девчонку, как только понял, что он так сильно болен.

Шилдс вытащил из саквояжа голубую бутылочку и ложку. Как следует встряхнув флакон, он налил в ложку темной маслянистой жидкости.

— Вы правильно поступили. Магистрат, выпейте, пожалуйста, это.