Войдя в номер, Ник подхватил ее на руки, крутанул вокруг себя и поставил на пол, не разжимая рук.

— Я побывал у адвокатов, Кэт! Они считают, что я прав и мне удастся добиться непробиваемого юридического соглашения, которое сохранит мне ребенка. — Он слегка отстранил ее от себя. — Как тебе нравятся такие пироги?

Катарин молча улыбнулась и прошла к бару, где налила в стаканы водку, добавила лед и, вручая один из них Нику, сказала:

— Прошу, дорогой, проходи и садись.

Ник взял стакан из ее рук и прошел за ней следом.

— У тебя очень серьезный вид, — нахмурился он. — В чем дело?

Он остановился посреди комнаты, не сводя с нее глаз.

— Ты не хочешь присесть? Мне надо с тобой поговорить.

Ник рассмеялся немного нервно.

— Что случилось, Катанка? Давай выкладывай.

— Я не могу выйти за тебя замуж, Никки.

— Не разыгрывай меня, дорогая, я сейчас мало расположен к шуткам. Если когда-либо в жизни я и бывал серьезен, так это сейчас, когда хочу жениться на тебе. Теперь…

Катарин предупреждающе подняла руку.

— Я тоже не шучу. Повторяю, я не могу выйти за тебя, Никки.

Он, щурясь от слепящего его глаза солнца, уставился на нее.

— Но почему? Из-за моего сына? Но, послушай, я уже сказал тебе, что все будет улажено в считанные дни.

— В ту минуту, как ты скажешь Карлотте, что расстанешься с ней или просто бросишь ее, она увезет мальчика в Венесуэлу, и тебе будет чертовски сложно вызволить его. Я не могу позволить тебе, Никки, рисковать подобным образом. — Она покачала головой. — Мне лучше, чем кому-либо, известно, что это значит — быть разлученной с собственным ребенком. Я уже проходила через такое испытание, если помнишь.

— Это совсем другой случай! — воскликнул Ник, с хмурым видом расхаживая по комнате.

— Я не готова к подобному риску. За последние девять лет на мою долю выпало слишком многое, чтобы своими собственными руками создавать новые проблемы, мой дорогой.

— Я хочу на тебе жениться и добьюсь этого. Ради Бога, не упрямься, Кэт. Я твердо намерен использовать выпавший мне шанс и не могу потерять тебя из-за Карлотты или даже из-за собственного сына. Я безмерно люблю его, но мне нужна ты.

— Позволь задать тебе гипотетический вопрос, Никки. Допустим, я соглашусь, а Карлотта заберет у тебя сына и больше никогда не позволит встречаться с ним. Что будет тогда?

— Мое сердце будет разбито, но этого не будет никогда. В любом случае я не намерен рассматривать гипотетические ситуации.

Катарин отпила глоток водки и, внутренне собравшись, твердо заявила:

— Мне нечего тебе предложить, Никки, поскольку я не желаю разрушать твоих отношений с твоим ребенком.

— Нечего предложить! Это просто смешно. Мы любим друг друга, мы всегда подходили один другому, а тем более теперь, когда ты совсем здорова.

— Я вовсе не здорова, Никки, и в этом все дело.

— Но, Кэт, это неправда! Твое поведение говорит само за себя.

— На самом деле у меня не осталось времени, которое я могла бы провести с тобой.

Ник уловил странную интонацию в ее голосе и удивленно посмотрел на Катарин.

— Ты говоришь, что у тебя нет времени. Я не совсем понимаю…

— Я умираю, Никки.

Потрясенный ее словами до глубины души, Ник впился руками в спинку стула и стоял, безмолвно открывая и закрывая рот, не в силах вымолвить ни слова, чувствуя, как все его мужество, капля за каплей, оставляет его.