|
В этой одежде, в которую комиссар мог бы обернуться дважды, так что руки утонули в рукавах, а штаны гармошкой спускались на ботинки, он был похож на карлика Багонги. И это было куда хуже, чем даже необходимость рассказывать всем подряд, каждый раз с самого начала и со всеми подробностями, как был найден убийца и как он покончил с собой. Из‑за бесконечных вопросов и ответов, замечаний и уточнений, всех «если», «может быть», «но», «однако» Монтальбано удалось вернуться в комиссариат Вигаты только в половине девятого вечера.
‑ Тебя никак укоротили? ‑ сострил Мими, завидев его. И едва успел увернуться от кулака Монтальбано, а то бы тот наверняка разбил ему нос. Не пришлось никого звать ‑ все сами собрались в кабинете. Комиссар удовлетворил их любопытство, как они того и заслуживали, поведав со всеми подробностями, почему он начал подозревать Серравалле, и довел рассказ до трагической развязки. Самое умное замечание принадлежало Мими Ауджелло: ‑ Хорошо, что он застрелился. Трудно было бы засадить его без вещественных доказательств. Любой толковый адвокат в два счета добился бы его освобождения. ‑ Но он же покончил с собой! ‑ воскликнул Фацио. ‑ Ну и что? ‑ возразил Мими. ‑ Может, молодой Ди Блази хотел того же. Возможно, он вышел из пещеры с ботинком в руках, надеясь, что его застрелят. Так оно и вышло. ‑ Прошу прощения, комиссар, а почему он кричал, чтобы его покарали? ‑ спросил Джермана. ‑ Потому что оказался свидетелем убийства и не сумел его предотвратить, ‑ заключил Монтальбано. В то время как сотрудники выходили из кабинета, он вспомнил, что у него осталось одно дело, которое надо закончить, пока оно совсем не вылетело у него из головы. ‑ Галло, вернись. Слушай, ступай в наш гараж, возьми все документы, какие найдешь в «твинго», и принеси их мне. Поговори с нашим механиком, пускай прикинет, во что обойдется ремонт. И если у него будет желание найти покупателя, пусть ищет и продает.
‑ Доктор, случайно минуточки у вас для меня не найдется? ‑ Давай, заходи, Катаре. Катарелла вошел, весь красный, сконфуженный и довольный. ‑ Что это с тобой? Рассказывай. ‑ Да вот, тут мне табель успеваемости за первую неделю дали, доктор. Конкурс информатики проходит с понедельника по утро пятницы. Хотел вам показать. Протянул сложенный вдвое листок. По всем предметам стоит «отлично»; в графе «Примечания» написано: «Лучший студент курса». ‑ Ну молодчага, Катарелла! Ты флагман нашего комиссариата! Катарелла едва не прослезился. ‑ Сколько человек у вас на курсе? Катарелла начал загибать пальцы: ‑ Амато, Аморозо, Базиле, Беннато, Бонура, Катарелла, Чимино, Фаринелла, Филиппоне, Ло Дато, Шимека и Дзикари. Итого двенадцать, доктор. Если бы у меня под рукой был компьютер, я б еще быстрее сосчитал. Комиссар схватился за голову. Куда катится человечество?!
После осмотра «твинго» вернулся Галло: ‑ Я разговаривал с механиком. Он согласен заняться продажей. В бардачке оказались технический талон на машину и схема дорог. Выложил все на стол перед комиссаром, но не ушел. Выглядел он еще более сконфуженным, чем Катарелла. ‑ Ну в чем дело? Галло, не отвечая, положил на стол белый прямоугольник бумаги. ‑ Я нашел это под передним сиденьем, со стороны пассажира. Посадочный талон на рейс Рим‑Палермо: самолет прибыл в аэропорт Пунта‑Раизи в десять вечера в прошлую среду, имя пассажира ‑ Г. Спина. Ну почему люди, выбирая себе вымышленное имя, задался вопросом Монтальбано, всегда сохраняют собственные инициалы? Гвидо Серравалле выронил свой посадочный талон в машине Микелы. После убийства у него не было времени его искать, а может, он думал, что талон лежит у него в кармане. |
