Он, видимо, хотел что-то сказать, но вместо этого вдруг положил трубку.

* * *

Саша как в воду смотрел – в одиннадцатом часу утра раздался телефонный звонок. Анжелика, встрепанная, очумелая (не успела поспать и трех часов), подскочила к телефону и сперва не понимала, что говорит со следователем и ее просят подъехать по такому-то адресу к такому-то часу. Ложиться досыпать было уже поздно, она умылась холодной водой, выпила крепчайшего кофе, но проснуться по-настоящему ей так и не удалось. На столе в кухне валялась яркая упаковка чая, и она долго не могла сообразить, откуда та взялась. Наконец вспомнила Юру. Его нелепый утренний визит оставил в ней глухое чувство раздражения. Благодарности к нему соседка не испытывала. «Сплетник, – сказала она себе, одеваясь. – Да еще и трус. Чего он так испугался? Почему сбежал?» Когда она вышла из подъезда и зажмурилась от ослепительного весеннего солнца, ей в голову пришло, что этот двухметровый широкоплечий парень – обыкновенный неврастеник, к тому же подкаблучник и маменькин сынок, отсюда все странности в его поведении…

…Следователь рассматривал ее руки. Вдова сама не знала, зачем так расфрантилась для визита в милицию – нацепила новый брючный костюм, оба бриллиантовых кольца, вдела в уши серьги. За семь лет Игорь сумел приучить ее, что одеваться надо дорого и элегантно, во всяком случае, когда идешь «в люди». На пароходе, в казино, Анжелика предпочитала одежду своей юности – джинсы и свитерок. Теперь же она складывала руки на коленях, то так, то этак, стремясь прикрыть блещущие кольца, потом разозлилась на себя и прямо посмотрела на следователя. Пронзительного взгляда не получилось – глаза от недосыпа опухли, слезились, то и дело закрывались сами собой.

– Я веду ваше дело, зовут меня Кочетков Владимир Борисович, – представился он.

Она кивнула, сразу оробев, пошевелила губами, стараясь запомнить его имя.

– А вы, значит, Прохорова Анжелика Андреевна? – полуутвердительно спросил он.

Анжелика ответила, что именно так.

– Анжелика или Ангелина?

– Анжелика. Могу паспорт показать, – удивилась она.

– Не надо, я просто поинтересовался, у меня дочь Ангелина, требует, чтобы ее звали Анжеликой.

Следователь был в летах, почти полностью седой, очень полный, с пронзительным бабьим голоском. Анжелика постепенно переставала робеть перед ним, расслабилась, села свободнее.

– Прохорова вы по мужу?

– Да.

– А ваша девичья фамилия?

– Стасюк.

– Давно вы замужем?

– Семь лет. – Она сцепила и тут же расцепила пальцы, поймала себя на том, что вдруг разволновалась. Сонное состояние прошло, только вот раздражал солнечный свет в глаза и духота в грязноватом кабинете с обшарпанной мебелью. Постоянно кто-то входил, выходил, говорил по телефону в другом углу, и в воздухе стоял какой-то мужской запах – то ли казармы, то ли спортивного зала.

– Ну, и как жили? – спросил он, закуривая. Она обратила внимание на марку сигарет – «Петр I». Дым был крепкий, ядреный, она едва удержалась, чтобы не поморщиться.

– Нормально, – сдержанно ответила она.

– А поподробнее?

– А что вас интересует?

– Ну, все же у вас такая разница в возрасте.

– Десять лет с хвостиком, – пожала она плечами. – Разве это разница…

– Сейчас – да. Но замуж-то вы вышли в восемнадцать, так я понял? Тогда разница больше бросалась в глаза.

– Ну да, бросалась…

– Он к вам хорошо относился?

– Всегда очень хорошо, – ответила она и не покривила душой.