– Вот такое не везде увидишь, – Хедли показал на задний двор, где к фруктовым деревьям был привязан козел. Он поднял голову и воинственно таращился на них, пока они не проходили мимо, а затем подозрительно вернулся к еде.

– Живи мы здесь, можно было бы завести козла, – Хедли ненадолго поставил Пита на землю, чтобы прикурить сигарету. Пит, одетый в красно-белый летний костюмчик, поковылял обратно к забору, за которым стоял козел. – Питу бы понравилось. Он мог бы каждый день гонять козла в лес и нагружать его хворостом.

– Вот так бы мы и жили? – улыбнулась Эллен. – Беда в том дело, что здесь не так уж много катков…

Через минуту Хедли сказал:

– Здесь вообще ничего нет. Никаких магазинов – только бакалейные лавки да сельхозтовары.

– Еще парикмахерская. И бензоколонка.

– Что происходит, когда что-нибудь ломается? Что они делают, если у них перегорают радиолампы?

– Может, у них нет радио? – предположила Эллен.

– У всех фермеров есть радио.

– Тогда, может, его ремонтируют вон в том гараже?

Рядом с аптекой-закусочной находилась крохотная контора по торговле недвижимостью. Хедли вошел туда с женой и сыном, и они расселись перед старомодным дубовым столом.

– Какого рода собственность желаете приобрести? – спросил костлявый, высохший старый риэлтор, поправляя очки и внимательно разглядывая посетителей. Он отвинтил крышку авторучки и подвинул бумаги, лежавшие на столе. – Понимаете, это не курортный район. Он расположен выше, у Рашен-ривер. У меня есть замечательный домик прямо на берегу: горожанам нравится – все эти мамонтовы деревья…

– Меня это не интересует, – сказал Хедли. – Я хочу приобрести что-нибудь здесь, в сельскохозяйственном районе.

Денег в банке хватило только на участок. Они вышли из риэлторской конторы, зажав в руке квитанцию о первом взносе, испытывая благоговейный страх и неловкость.

– Что мы будем с ним делать? – спросила Эллен. – Это же просто пустой участок – ничего, кроме бурьяна и старого дуба. Не можем же мы там жить? – Она с тоской взяла мужа за руку, и Хедли передвинул Пита на другую сторону. – Ты сможешь построить дом? Ты не сможешь построить его сам.

– Смогу, если ты поможешь.

– Когда? – Эллен бешено заторопилась, чтобы не отстать от него, когда он зашагал обратно к машине. – Прямо сейчас?

– Пока нет, – ответил Хедли. – Это не к спеху. Я хочу выяснить, каких видов услуг здесь не хватает… Хочу узнать, в чем нуждается город, – он остановился, озираясь. – Ты видела какие-нибудь признаки завода искусственного льда?

– Завод искусственного льда!

– Я просто прикидываю, – сказал Хедли, открывая дверцу машины. – Как ты думаешь, куда они идут, если хотят починить обувь?

Его изувеченное, изуродованное лицо застыло от предельной серьезности.

– Ты же не умеешь чинить обувь, – мягко напомнила Эллен.

– Решать не мне. Все зависит о того, что им нужно.

– А разве не от того… что нужно тебе? По-моему, это тоже важно, – и она прибавила: – Например, для меня – важно.

– Я должен выяснить, в чем они нуждаются, – убежденно повторил Хедли. – Мы будем изредка сюда наведываться… Можно не спешить. Я поговорю с людьми и выясню. Не будем торопиться.

Эллен завела мотор, и они подождали, прислушиваясь, пока он спокойно заработает.