Проснувшись в то утро в 6.45 на десять минут позднее, чем в предыдущий день (он констатировал это, слушая по радио одну из постоянных утренних программ) – он неохотно съел завтрак, около часа запаковывал книги, после чего адресовал посылки брату.

Получасом позднее он уже был в лаборатории Уайтби. Лаборатория помещалась в геодезическом куполе стофутового диаметра, построенном рядом с квартирой, на западном берегу озера, на расстоянии около мили от летней резиденции Калдрена. Вилла не использовалась со времени самоубийства Уайтби.

Большинство экспериментальных растений и животных вымерло, прежде чем Пауэрс получил разрешение на доступ в лабораторию.

Сворачивая в подъездную аллею, Пауэрс увидел Кому, стоявшую на вершине купола. Ее стройная фигура ярко выделялась на фоне ясного утреннего неба.

Она помахала ему приветственно рукой, соскользнула по стеклянным плитам купола и соскочила на дорогу рядом с машиной.

– Добрый день, – сказала она улыбаясь. – Я пришла посмотреть ваш зоопарк.

Калдрен утверждал, что вы меня не впустите, если он будет сопровождать меня поэтому я ему сказала, что пойду одна.

И пока Пауэрс в молчании рылся в карманах, разыскивая ключи, она добавила:

– Если хотите, я выстираю вам рубашку.

Пауэрс усмехнулся, глядя на свои покрытые пылью, пропотевшие манжеты.

– Неплохая, мысль, – сказал он. Выгляжу я действительно несколько запущенно. – Он открыл двери и взял Кому за руку. Не знаю также, почему Калдрен болтает такие глупости. Он может приходить сюда, когда только захочет.

– Что у вас там, в ящике? – спросила Кома, указывая на шкафчик, который он нес.

– Наш дальний родственник, которого я только что открыл. Очень интересуя особа. Сейчас я его вам представлю.

Передвижные перегородки длили здание на четыре части. Две из них служили складом, наполненным запасными контейнерами, аппаратурой и кормам для животных. Они прошли как раз в третью, в которой размещался гигантский рентгеновский аппарат, 250-мегаперовый ДжЕМакситрон, установленный вблизи подвижного круглого стола. Везде вокруг лежали защитные бетонные блоки, похожие на большие кирпичи.

В четвертой части помещался зоопарк Пауэрса. На скамьях в раковинах были расставлены виварии, на вентиляционных крышках были наклеены графики и записи, разных очертаний и цветов. На полу виднелись электрические провода и резиновые трубы. Пока они шли вдоль контейнеров, за матовыми стеклами двигались тени живущих внутри существ. В глубине ниши, рядом со столом Пауэрса, они услышали шедший из клетки шум.

Поставив ящичек, Пауэрс взял со стола кулек орешков и подошел к клетке.

Маленький, черноволосый шимпанзе в пилотском шлеме приветствовал их, повиснув на решетке, веселым верещанием, после чего, оглядываясь через плечо, отскочил к пульту, установленному на задней стенке клетки. Он начал поспешно нажимать клавиши и клетка наполнилась мозаикой цветных огней.

– Ловкач, – сказал Пауэрс, похлопывая шимпанзе по спине. Потом он высыпал в лапу тому горсть орешков. – Чересчур умен для этого, а? – добавил он, когда шимпанзе ловким движением фокусника, демонстрирующего свое искусство, бросил орешки себе в рот, все время вереща.

Смеясь, Кола взяла несколько орешков и дала их обезьяне.

– Он великолепен.