Затем он снова повернулся к Жоржетте:

— Обратите внимание на молодого человека, который идет сюда. Красивый малый, не правда ли? Это Харпер-младший. Вы, вероятно, слышали о Харпере, автопокрышки Харпера?

— О да!

— Это он и есть. Он возвращается из Африки. Ездил туда охотиться.

С равнодушным видом человека, которому безразлично, какое впечатление он производит на окружающих, Харпер-младший бродил в зимнем саду. Заметив Хенрики, он оживился и, на ходу непринужденно поздоровавшись с ним, быстрым взглядом окинул Жоржетту.

— Выпил лишнее, — шепнул Хенрики. — Он любит виски.

— Какой ужас!

Но тут молодой Харпер вернулся к ним и, отозвав Хенрики в сторону, что-то ему сказал. Хенрики заулыбался:

— Господин Харпер желает познакомиться с вами!

Жоржетта вспыхнула, в глазах блеснул торжествующий огонек, лицо зарделось ярким румянцем. Первый успех! О, теперь она твердо знала, тайный голос шептал ей, что заветная дверь непременно распахнется перед ней, стоит только трижды постучаться.

Наконец стюард, посланный Хенрики, вернулся с ответом, что г-жа Кёнигсгартен очень утомлена и просит ее извинить. Хенрики снисходительно улыбнулся. Великие артисты — люди капризные! Он пригласил гостей к столу и, продев тонкую ручку Жоржетты под свою, на чистейшем французском языке, щеголяя парижским акцентом, рассыпался в уверениях, что в жизни не видел ни у одной женщины такого красивого затылка, как у нее.

— «Beauté des femmes, leur faiblesse, et ces mains pâles»,— прошептал он.

Жоржетта смутилась.

— Виктор Гюго? — проворковала она.

— Извините, Верлен, — ответил Хенрики со всепрощающей улыбкой.

С нежной благодарностью Жоржетта прижалась к плечу Хенрики: ей казалось совершенно естественным, что женщина выражает свою благодарность мужчине лаской, пусть даже самой незначительной.

— Понравился вам молодой Харпер? — спросил Хенрики.

— Он не лишен привлекательности. Как вы думаете, он интересуется театром?

— Вряд ли. Он вообще ничем не интересуется.

— Ничем?

— Да, ничем. Он скучает в этом мире. Я вам уже говорил: богатство — это проклятье!

— Ах, как жаль!

Хенрики позабавило разочарование Жоржетты, он весело рассмеялся. А впрочем, он нисколько не удивится, если Жоржетте удастся пробудить в Харпере интерес к театру.

Но тут Жоржетта почувствовала на себе ревнивый взгляд Лейкоса. Она обернулась и увидела его помрачневшее, обиженное лицо. Он с трудом поспевал за ними.

— Venez, venez, mon ami! — сказала она, останавливаясь. — Не отставайте!

— Merci, merci, ma chérie! — ответил он, счастливый ее вниманием.

Вскоре после ухода Гарденера Ева Кёнигсгартен вдруг почувствовала, что проголодалась. Она позвонила стюарду, заказала свои любимые блюда и попросила сервировать стол в салоне. Она поела с аппетитом и выпила стакан кьянти. Красное вино дивно искрилось в хрустальных гранях графина. Ева чувствовала себя удивительно бодрой и наслаждалась покоем. Вибрация парохода ей нисколько не мешала. Поев, она удобно устроилась в кресле и, поджав ноги, закурила.

Ей редко случалось испытывать чувство такого покоя и безмятежности. Позади осталась долгая зима, полная напряженного труда, впереди месяцы постоянной спешки и суеты, зато сейчас у нее несколько спокойных дней. И ей хочется насладиться покоем.

Ева была счастлива, на сердце у нее было легко, и все же, сидя в уютном кресле и мечтая, она словно ожидала чего-то: вдруг раздастся стук в дверь и ей принесут телеграмму, которую она ждет весь вечер… Она ждала ее с какой-то неугасающей верой.