— Павел Петрович? Алло? Павел Петрович, это борт.

Щербаков не отвечал. Я снова нажал вызов:

— Павел Петрович, вы меня слышите? Павел Петрович? Алло, борт вызывает Щербакова! Борт вызывает Щербакова!

Эфир молчал. Я взглянул на пеленгатор: по импульсам Щербаков оставался там же, где был. В полутора километрах от поля излучателя. Вызвал Иана:

— Иан? Иан, это борт, ты слышишь меня? Иан? Ты где, Иан? Алло? Борт вызывает Сайко! Борт вызывает Сайко!

Иан тоже не отзывается. Я поймал растерянный взгляд Уны. Ждать помощи больше неоткуда, но мне сейчас так нужна подсказка, именно подсказка. Я совершенно не представляю, что могло случиться. Кто-то блокировал эфир, но кто? Я закрыл глаза. Надо собраться, собраться и… оставаться спокойным. И прежде всего выполнить приказ Щербакова. Я взглянул на прибор: до излучателя пятьдесят метров. Хорошо: для верности включу рассеивающий луч. Развернул правое орудие, довёл шкалу радиуса до ста и дал парализующий. Теперь всё живое в радиусе ста метров от точки должно быть обездвижено. Включил аварийный вызов:

— Борт — Щербакову и Сайко. Борт — Щербакову и Сайко. Приказ выполнен, спускаюсь к объекту. Потом лечу к Щербакову.

Подождал. Никто не отзывается. По прибору — излучатель прямо подо мной. Я проверил защиту.

— Уна, спущусь ненадолго, оставайся на месте. Экран включён.

Выбросил лестницу, спустился и почти тут же увидел собственный излучатель. Рядом никого не было, но на всякий случай я осмотрел заросли. Везде застыла парализованная живность: неподвижные насекомые, ящерицы, раскрывшие крылья птицы. У излучателя присел: никаких следов. Ощущение, будто оружие просто бросили. Вдруг я услышал голос Иана:

— Влад? Влад, ты где?

— Иан? Я здесь, в точке, а ты где?

— Преследую Сигэцу. Подожди, я не успею сказать. С трудом тебя нашёл, кто-то закрыл эфир. Почему не отвечает Щербаков? Лети к нему. Сейчас я его возьму.

— Кого?

— Сигэцу. Меня выбросило.

— Как — выбросило?

— Я… — И тут связь оборвалась.

— Алло, Иан! Иан! — крикнул я. — Иан! Сайко! Иан, где ты?

Никто не отзывался. Я подхватил излучатель и бросился к ракетолёту. Судя по последним словам Иана, Сигэцу обнаружен. Если Иан сказал, что накроет его, значит, так оно и будут. Но происходит что-то непонятное… Иан прав: мне нужно срочно лететь к Щербакову. Забравшись в ракетолёт, я взглянул на Уну. Она покачала головой: всё так же, здесь ничего не произошло. Я сел, нажал кнопку, поднял аппарат. До Щербакова лететь несколько секунд; мелькнули, сливаясь, верхушки деревьев, ракетолёт завис над точкой. Я включил громкоговоритель:

— Павел Петрович, я над вами. Вы слышите меня? Спускаюсь.

На земле я оказался почти мгновенно. Спрыгнул вниз прямо из люка и тут же увидел Щербакова. Он лежал метрах в десяти, в кустах, лицом к земле. Поза его мне сразу же не понравилась. Я вгляделся: ожогов как будто нет. Ранен? Нет, следов пуль не было. Парализован? Кинулся к нему, присел. Вдруг понял: я не решаюсь переворачивать тело. Щербаков лежит не шевелясь, правая рука вытянута вперёд, левая подогнута. Дотронулся до щеки — холодная. Услышал стук собственного сердца. Щербаков умер? Этого не может быть, этого просто не может быть, чтобы он был мёртв. Я пригнулся. Было похоже, что Щербаков спит, только с открытыми глазами. И вдруг я увидел на его шее, слева, толстый синий рубец. Сразу вспомнилось: «орэй» — поклон. Приём японской борьбы.