– Эти ребята в таком деле как раз хороши, – горько заметила Энн.

Все всегда проговаривалось до мелочей, но никогда не приносило толку. Время проходило, и все. Кто-то должен был действовать. Но Питер снова, казалось, отрывался от настоящей работы. Она чувствовала, что он собирался взвесить все решения по поводу лифта. Несомненно, это было частью более общего его ощущения, будто он владел планетой по праву рождения как нисей, что отличало первую сотню и остальных иссеев от всех прочих. Будь Джон жив, это было бы нелегко сказать, но король умер – да здравствует новый король, ее сын, король нисеев, первых истинных марсиан.

Но с королем или без, теперь на Павлине собиралась армия Красных. Она стала сильнейшим военным формированием, оставшимся на планете, и теперь намеревалась завершить свое дело. Они не верили ни в единогласие, ни в компромисс и считали, что уничтожение провода убьет одним выстрелом двух зайцев: сокрушит последний оплот полиции и оборвет связь Марса с Землей, что и было первичной целью Красных. Да, уничтожение провода было шагом совершенно необходимым.

Но Питер, похоже, этого не знал. Или, может быть, ему было безразлично. Энн попыталась ему об этом сказать, но он лишь кивал и бормотал:

– Да-да, да-да.

Такой же надменный, как и все Зеленые, такой же беспечный и неразумный из-за всех этих увиливаний и взаимодействий с Землей – будто от этой громадины можно было добиться чего-то стоящего. Нет. Здесь требовалось прямое действие, как при наводнении в Берроузе или саботаже, подготовившем почву для революции. Без этого она даже не началась бы или была бы сразу подавлена, как в 2061-м.

– Да-да. Тогда нам лучше устроить встречу, – сказал Питер, раздраженный словами матери не меньше, чем она его высказываниями.

– Да-да, – с нажимом ответила Энн.

Их встречи иногда приносили пользу: люди могли подумать, будто они что-то значат, пока где-то в другом месте вершились настоящие дела.

– Я постараюсь что-нибудь организовать, – пообещал Питер. Она увидела, что наконец завладела его вниманием, но в выражении его лица таился какой-то неприятный оттенок, словно Питеру кто-то угрожал. – Пока ситуация не вышла из-под контроля.

– А она уже вышла, – ответила Энн и оборвала связь.

Там отчасти располагались военные отряды движения «Свободный Марс», перебравшиеся из своих машин в брошенные склады. Восточный Павлин становился основным сосредоточием революционных групп всех мастей.

Спустя пару дней после прибытия Энн прошла по уплотненному реголиту в самый крупный склад в шатре, чтобы поучаствовать в общем стратегическом совещании. Собрание прошло примерно так, как она ожидала. В центре обсуждения находилась Надя, и говорить с ней в этот момент было бесполезно. Энн просто сидела на стуле у задней стены, наблюдая, как остальные излагают свое видение их положения. Они не желали говорить то, в чем Питер уже ей признался в личной беседе: отбросить силы ВП ООН от лифта невозможно. Прежде чем согласиться с этим, им нужно было сначала обсудить проблему вдоль и поперек.

Позднее тем же вечером к ней подсел Сакс Расселл.

– Космический лифт, – сказал он. – Его можно… использовать.

Энн испытывала неловкость, беседуя с Саксом. Она знала, что он получил черепно-мозговую травму, попав в руки солдат Временного Правительства, и прошел процедуру, изменившую его личность, что ничуть ему не помогло. Все стало только хуже, притом что выглядел он как старый добрый Сакс. Словно родной, но ненавистный брат, он подчас казался совершенно другим человеком, поселившимся в знакомом теле. Перед тем как присоединиться к Энн, Сакс беседовал с Надей и Артом и выглядел незнакомцем, опрятным стариком с пронизывающим взглядом, говорившим голосом Сакса, в его прежней манере.