— Снято на «Полароид». Что может быть лучше? — похвастался Мартин.

В альбоме было по дюжине фотографий каждого помещения, снятых в тот самый богатый событиями вечер; общий вид каждой комнаты, обстановка, каминная полка крупным планом, все приборы и бумаги на письменном столе крупным планом; каждая комната, каждая горизонтальная поверхность были запечатлены самым тщательным образом, как если бы ассистент кинорежиссера — будь эта квартира местом действия фильма — готовился к съемке.

— А как же фамилия и адрес? — спросил мистер Рэнсом.

— Нет ничего проще. Откройте… — начал Мартин.

— Любой ящик, — присоединилась к Мартину миссис Рэнсом.

— Столько снимков, — задумалась она. — Кто бы ни были эти люди, денег у них куры не клюют. Какая красота получилась, правда?

— Но тут и правда красиво. Нам будет всего этого очень не хватать.

— И дело не только в том, что все наши вещи стоят на месте, — подтвердил мистер Рэнсом, — но и в том, что комнаты расположены в нужном порядке.

— Перегородки, — сказал Мартин. — Они запаслись перегородками.

— Но потолка тут нет, — возликовал мистер Рэнсом. — С этим они не справились.

— Зато справились с люстрой, — возразила жена. И в самом деле, люстра свисала с подвесной балки.

— Что ж, не думаю, что нам следует затягивать этот процесс дольше необходимого, — заявил мистер Рэнсом. — Я свяжусь со своей страховой компанией и сообщу им, что наша собственность нашлась. Они, в свою очередь, свяжутся с вами на предмет вывоза и возврата имущества. Вроде бы никаких недостач нет, но на этой стадии ничего нельзя утверждать окончательно.

— О нет, недостач нет, — сказал Мартин. — Может, не хватает одной-двух мятных шоколадок «Доброе утро», но это я легко восполню.

— Нет-нет, в этом нет необходимости, — запротестовала миссис Рэнсом. — За счет заведения, — сказала она и засмеялась.

Мистер Рэнсом нахмурился и, когда Мартин вышел за бланками накладных, прошептал миссис Рэнсом, что все надо будет отдать в чистку.

— Я и думать боюсь о том, что тут делалось. На твоем туалетном столике какая-то грязная бумага, я почти убежден, что на ней следы крови. И, сдается мне, они спали в нашей постели.

— Мы обменяемся квитанциями. Одна — для вас. Другая — для меня, — сказал Мартин. — Вы говорите «владелец», если человек жив? А если он умер?

— После него остается собственность, значит, он собственник, — сказал мистер Рэнсом категорическим тоном.

— Собственность, — повторил Мартин. — Хорошее слово.

Мартин стоял во дворике, смотрел, как они уходят; на прощание он расцеловал миссис Рэнсом в обе щеки. Их сын был бы такого же возраста, подумала миссис Рэнсом, — если бы у них был сын.

— Я чувствую себя членом семьи, — сказал он.

Да, подумалось мистеру Рэнсому, будь у них сын, он был бы таким же. Действовал бы на нервы, вызывал бы недоумение. Давал бы понять, что он умнее. Они с женой не могли бы и шагу ступить без его ведома.

Наконец, мистеру Рэнсому удалось обменяться с Мартином рукопожатием.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — с этими словами Мартин похлопал его по плечу.