|
Как было известно Луизе, Пол в её присутствии ужасно смущался, но в этот раз за словом он в карман не полез.
— Что за фигня здесь творится? — спросил он. На детекторной консоли находилась матрица светодиодов 98 на 98, каждый элемент которой обозначал один из 9600 фотоумножителей; они горели все до единого. — Может, кто-то случайно включил освежение в каверне? — предположила Луиза. Предположение не показалось правдоподобным даже ей самой. Непрерывное гудение, наконец, смолкло. Пол нажал несколько кнопок, включив систему видеонаблюдения внутри каверны. Экраны мониторов были совершенно черны. — Ну, если свет и включали, — сказал он, — его уже выключили. Интересно, что… — Сверхновая! — воскликнула Луиза, хлопнув своими изящными ладонями с длинными пальцами. — Мы должны связаться с Центральным бюро астрономических телеграмм и установить наш приоритет. — Хотя Нейтринная обсерватория была построена с целью изучения нейтрино, излучаемых Солнцем, она фиксировала нейтрино из любого источника. Пол кивнул и бухнулся в кресло перед компьютером, активируя закладку с сайтом Бюро. Луиза знала, что об обнаруженном явлении лучше заявить сразу, даже если уверенности в нём нет. С детекторной консоли прозвучала ещё одна серия гудков. Луиза взглянула на световую матрицу — по ней было разбросано несколько сотен огоньков. Странно, подумала она. Сверхновая должна фиксироваться как направленный поток… — Может быть, что-то не в порядке с оборудованием? — сказал Пол, очевидно, подумав о том же самом. — Или соединение с одним из умножителей искрит, а остальные регистрируют свечение. Воздух разорвал скрипучий стон, идущий от двери — той, что вела на платформу над гигантской детекторной камерой. — Может быть, нам стоит самим включить свет в камере, — сказала Луиза. Стон повторился — словно подземное чудовище рыскало в ночи. — А если это и правда сверхновая? — сказал Пол. — Если включить свет, детектор станет бесполезен, и… Раздался резкий звук, как от хоккейного щелчка. — Включи свет! Пол убрал предохранительную крышку с кнопки выключения и нажал на неё. Мониторы видеонаблюдения вспыхнули белым, затем на них проступило изображение… — Mon dieu! — воскликнула Луиза. — Что-то внутри ёмкости с тяжёлой водой! — крикнул Пол. — Но как оно туда… — Ты это видел? — перебила его Луиза. — Оно шевельнулось, и… о боже, это человек! Стуки и стоны продолжились, а потом… Они увидели это на мониторах и услышали сквозь стены. Гигантская акриловая сфера треснула вдоль нескольких швов, что скрепляли её сегменты. «Tabernacle» — выругалась Луиза, осознавая, что тяжёлая вода сейчас смешивается с обычной H<sub>2</sub>O, заполняющей бочкообразную каверну. Её сердце бешено заколотилось. Какое-то мгновение она не знала, что тревожит её больше — потеря детектора, или судьба человека, который, очевидно, тонул внутри него. — Пошли! — крикнул Пол, направляясь к двери, ведущей на платформу над детекторной каверной. Камеры наблюдения записывали всё происходящее; ничего не будет упущено. — Un moment, — сказала Луиза. Она метнулась через пультовую, схватила телефонную трубку и набрала внутренний номер из списка, висящего на стене. Ответили после второго гудка. — Доктор Монтего? — сказала Луиза, услышав ямайский акцент врача шахты. — Это Луиза Бенуа из нейтринной обсерватории. Вы нужны нам прямо сейчас внизу, в пультовой. Человек тонет в детекторной камере. — Тонет? — удивился Монтего. |
