- Вы правы, как говорят французы, "если бы молодость знала, если бы старость могла"! Простите, это у вас сегодняшняя газета?

- Конечно. С какой бы я радости читал вчерашнюю! "Городские новости", за сегодняшнее число. Только что принесли. Я еще толком не прочел.

- Извините еще раз и до свидания, - откланявшись, Шульгин потащил упирающуюся Дженни через двор в арку, туда, где находился газетный киоск.

Уже через несколько минут, с газетой в руках, он стоял возле кухонного окна и внимательно рассматривал помещенный на последней странице портрет-фоторобот до ужаса знакомого лица. Сомнений быть не могло - на портрете изображен человек, которого они с Крымовым укокошили шесть дней назад. Но ведь такого не могло быть!

"... Разыскивается особо опасный преступник! - в десятый раз перечитывал он. - Его приметы: рост 185-190 сантиметров, крепкого телосложения. Глаза черные, пронзительные. Волосы темные, нос прямой, с горбинкой. Если кому-то известно..."

- Нет, этого не может быть, - опускаясь на табуретку, прошептал Шульгин. - Если только это не давнишние показания какой-нибудь чудом уцелевшей девицы. Но почему в таком случае трусоватый Репей согласился поместить фоторобот на страницах своей газеты? Кажется, ему тоже было предупреждение относительно его собственной дочери, и сделал его, скорее всего, сам маньяк. Нет, Анатолий Борисович, нет, мой хороший, что-то тут не так! Надо разобраться. Хорошо еще, что по дурости ты не уничтожил фотопленку.

Закрывшись в чулане, переоборудованном под домашнюю фотолабораторию, Шульгин за полчаса проявил пленку и отпечатал все кадры с изображением маньяка. Потом лихорадочно, не давая времени на просушку, выложил на стол двенадцать мокрых снимков и внимательно сличил их с фотороботом. Если раньше какие-то сомнения еще оставались, то теперь они исчезли, как утренний туман. Лицо, изображенное на снимках, практически полностью соответствовало газетному фотороботу.

Прикрыв снимки газетой, Шульгин снял телефонную трубку и набрал номер.

- Газета. Отдел новостей. Крымов у телефона, - почти сразу ответил Костя.

- Константин, ты мне нужен, - не обременяя себя досужими приветствиями, тут же сообщил Шульгин. - Очень нужен.

- Взаимно, Анатолий Борисович. Ты дома? Жди, сейчас прибуду.

Явился он буквально через пятнадцать минут, хотя Шульгину они показались вечностью. Не разуваясь, прямо в башмаках он протопал на кухню.

- Сдается мне, Борисыч, газетку нашу ты сегодня просматривал, доставая сигарету, присел он к столу. - Ну и как? Впечатляет?

- Впечатляет, - заваривая чай, ответил Шульгин. - Только ответь, что это все значит? Какой давности сведения, кто их дал и почему боязливый Репей осмелился поместить это в своей газете?

- Об этом ненавязчиво и тактично я спрашивал его с самого утра, но безрезультатно. Подобно черепахе, он при каждом вопросе только втягивал голову в плечи и нервно озирался по сторонам. А вообще-то в таком состоянии он пребывает со вчерашнего дня. Позавчера же он и вообще на работу не явился. Его странное поведение, как ты сам понимаешь, меня порядком заинтриговало, и я, что вполне естественно, часикам к одиннадцати отправился в пресс-центр ГУВД, к самому господину Горлову. Ты, наверное, представляешь, каково задавать вопросы о мерзавце, которого неделю назад я собственными руками отправил на тот свет. В общем, положение мое было более чем щекотливое, но у меня хватило мужества расспросить капитана Горлова по всей форме, соблюдая при этом такт и сдержанность.

- Хорош болтать, - разливая чай, прервал его словесные извержения Шульгин. - Говори-ка конкретней. Что тебе удалось узнать?

- А ничего, после пятиминутного разговора наш уважаемый Горлов вышиб меня из кабинета как пробку из бутылки.