Звука выстрела я не слышал, очевидно, стреляли с глушителем, к тому же я был слишком занят своей предстоящей смертью.

- Ну и скотина же этот Макс, без эффектов он не может, - пробормотал я, с интересом наблюдая, как выдергивает пистолет второй парень и тут же падает, сраженный неслышной пулей. С секундным опозданием за ним следует тушканчик.

Что-то господин Ухов чересчур разошелся, подумал я, с удовольствием слыша пронзительно-поросячий визг толстяка. Кажется, он понял, что и его будут убивать, и теперь в слепой панике мечется в замкнутом пространстве подвала. А вот его бы расстреливать не стоило. Мне бы очень хотелось на досуге с ним потолковать. Черт возьми, но где же сам Макс, почему он до сих пор не кажет свое личико? И почему стреляет от входа, а не из-за двери, как мы договаривались?

- Ну все, что ли? - спросил пока невидимый голосом Андреева.

- Да, мне кажется, на сегодня хватит, - не очень удивившись, ответил я. Заходите, на улице ужасно холодно.

- А, господин полицейский! - протискиваясь через транспортерное отверстие, узнал меня инструктор. - Так это вы были столь любезны, что позвонили мне? Я очень вам признателен, но где же Гриша?

- Насколько я заметил, они в обнимку с той грязной свиньей только что уползли под столы. Будьте так добры, не убивайте его, и если не трудно, то развяжите меня, что-то ноги затекли.

- Погодите немного, возможно, они вам больше не понадобятся.

- Это так-то вы платите за добро?

- Не думаю, что вы хотели сделать мне добро, просто у вас получилась некоторая накладка, которая сыграла мне на руку. Григорий, это я, выходи, не бойся. Все позади. Все уже позади, будем считать, что ты просто был немного не в себе.

- Это точно, - лязгая зубами, из-под стола показался мой двойник, обкрутили они меня, шакалы гребаные.

- Ничего, я тебя прощаю, только больше так не делай. Пойдем отсюда поскорее.

- Пойдем, - согласился Гришка, - только сначала дядю Володю прикончи, глаза бы мои его не видели. Пристрели его, иначе он нам житья не даст, хряк вонючий.

- Конечно пристрелю, и его и этого мента, все будет хорошо. Ты иди в машину, нечего тебе смотреть.

Как я понял, меня будут убивать, причем второй раз за какие-то десять минут. Это очень много, особенно если учесть, что моя психика, подорванная алкоголем и сигаретами, необычайно слаба. Нужно было срочно что-то предпринимать, потому как на Ухова надежд я больше не возлагал. С ним случилось что-то из ряда вон выходящее, иначе я никак не мог объяснить причину его отсутствия. Зная, в какой я могу оказаться ситуации, он бы приполз на брюхе.

Тем временем Андреев выволок из-под стола упирающегося и визжащего толстяка и обстоятельно его пристрелил. Времени у меня оставалось совсем немного, но все-таки я удивился спокойствию и хладнокровию, с каким он это проделал. Как-то рачительно и по-хозяйски. Наверное, так хозяин режет скотину. Совершив этот очередной кровавый акт, он подошел ко мне, намереваясь поставить окончательную точку на всей этой истории.

- Ну, гражданин-товарищ мент, вы готовы?

- Нет еще, - искренне и сердечно ответил я. - За что вы меня?

- За ваш длинный нос. За то, что вы знаете, как я выкинул Николая Лунина из самолета, за то, что вы об этом будете трепать дальше, за то, что мне грозят неприятности, - словом, многое-многое за что.

- Но я же не один это знаю.

- Вашего ментовского напарника я упаковал еще раньше. Связанный, он лежит недалеко отсюда и дожидается своего часа. Я бы его замочил раньше, да не знал, как будут развиваться события, но ничего, не огорчайтесь, я убью его через минуту после вас.