- Конечно добрый, - ответил я. - Все мы добрые, особенно когда нас выкидывают из собственного жилья.

Макс сомлел, ему было жалко этих потаскух, поэтому действовать мне пришлось самому. Покрепче ухватив Римму за застежки лифчика, я потащил ее в спальню и швырнул на кровать.

- Ну что, беби, будем говорить или просто плакать? Дядя не добрый, у меня на счету восемь загубленных душ, - признался я с циничным откровением, так что самому стало стыдно. - Колись, курва, или сейчас в твоих потрохах весело зашипит кипятильник.

- Дядя Эдик, я ничего не знаю! - заревела девчонка. - Меня попросили, я и согласилась. Я его не знаю, он мне денег дал, совсем немного, всего-то тысячу долларов. Я вам их отдам, только не делайте мне больно. Я еще молодая...

По-моему, Ухов в этой семейной обстановке расплавился вконец и собирался пустить слезу.

- Римма, я тебе не враг, а если расскажешь правду, будет совсем наоборот. Поведай мне, кто есть Труфанов, и мы с тобой друзья по гроб жизни.

- Старый негодяй, козел! - вспылила вдруг девица, почуяв слабину. - Вы обманным путем вломились к нам и будете наказаны.

- Конечно, девочка, но сначала ты мне расскажешь, как тебе удалось запродать мою квартиру, практически сделав из меня бесправного бомжа. Но это еще полбеды, твои подонки украли мою жену и сейчас преспокойно над ней издеваются. А значит, у меня есть моральное право то же самое сделать с тобой.

- Только попробуй, тебе за меня открутят голову, - наглела девка.

Намотав блестящие темные волосы на кулак, я вытащил ее в переднюю. Мать билась в истерике, ее успокаивал Макс. Смотрел он на мои действия неодобрительно. Мне и самому они не нравились, но уж коли взялся за дело, иди до конца выбранным путем. К сожалению, оно затягивает.

- Я сейчас вызову милицию! - пообещала безутешная мать.

- Не возражаю, - ответил я, вытаскивая дочку на балкон шестого этажа.

Здесь, глядя вниз с приличной высоты, ей будет о чем подумать.

- Риммочка, ты как переносишь верхотуру? - деликатно осведомился я, подтаскивая ее к краю. - Как твое сомочувствие?

- Плохо, - честно созналась она и заскучала. Ее вырвало прямо на головы беспечных прохожих. - Не знаю, не виноватая я, - заскулила она, совсем как Светличная из "Бриллиантовой руки". - Объясните хотя бы, что от меня требуется!

- Душа моя, есть такая женщина, Валентина Николаевна Горбунова, которая имела несчастье обратиться в вашу фирму, а потом она благополучно исчезла, как мне думается, не без вашей помощи. Вы, случайно, ее не помните? Симпатичная высокая блондинка, примерно тридцати пяти лет. Одета была в коричневую дубленку с меховой оторочкой.

- Помню, но все было не так. Она пришла утром, а этот парень уже сидел, ждал начальника. Противный такой, меня за ноги хватал. Рожа жирная, и сам какой-то лоснящийся, хотя и худой. Угри у него нарывали. Я еще внимание обратила, изо рта у него неприятно воняло. Он мне предложил, минуя фирму, устроить ему куплю-продажу однокомнатной квартиры. Дал в залог тысячу долларов. А тут как раз и Горбунова пришла, я подумала, что ничего никто не потеряет, если я сведу их напрямик. Фамилия его Труфанов, просил, если кто-то будет ему звонить, записать телефон. Какой-то мужик позвонил, я и записала. Наверное, это были вы. Он позвонил, я ему и сообщила ваши координаты. Это все, что я знаю.

- Ты очень плохо себя вела, придется сообщить твоему начальству. По твоей милости я остался бездомным. В подробностях опиши его портрет.

- Я закончила художественную школу, может быть, лучше я нарисую его, так будет понятней.

- Возможно, ты неглупая девочка, а его паспорт ты видела?

- Нет, кроме того, что он Труфанов Юрий Николаевич, не знаю о нем ничего. Вы извините, дядя Эдик, но он может мне отомстить, когда узнает, что я вам о нем рассказала.