- Светка-конфетка, а ты хочешь здесь работать?

- Конечно хочу, давай скорее, мне некогда. Зачем мою одежду на балкон выбросил?

- А для того, чтоб ты была голой, когда сюда придет ваш директор, я его сейчас вызову. Расскажу, как ты к мужикам пристаешь.

- Ну и чё? - недоумевая, спросила она, глядя на меня как на придурка. - Не хочешь - не трахай! Делов-то. Зачем только позвал, время отнял. Давай одежду, а директорами меня не пугай, время не то. Он тебе за меня головешку скрутит.

- Пока он это сделает, ты уже в ментовке сидеть будешь.

- Это за что, интересно? Ты меня не пугай, я сама кого хочешь напугаю. Не на ту нарвался.

- Я, дитя мое, тебя не пугаю, мне доподлинно известно, что ты вчера сообщила своим дружкам, как мне в номер принесли баксы. И даже указала точную сумму, а кроме тебя, меня и того мужика, что принес деньги, об этом не знал никто. Всасываешь? Сейчас я вызываю милицию, пишу заявление, и ты за решеткой "в темнице сырой". А мне поверят сразу, там у меня друзей много. Я постараюсь, чтобы тебя сразу определили в самую крутую камеру, знаешь, с такими битыми бабами-лесбиянками лет под шестьдесят. Прикинь, что от тебя останется через неделю. Подумать страшно, но проституцией ты заниматься уже не сможешь. За тебя не дадут и ломаного гроша.

Такое море лапши я выплеснул ей на уши, что самому стало ее жалко. Она же только скептически улыбалась, насмешливо глядя на меня из-под полуприкрытых ресниц. Я разозлился и наподдал еще:

- А однажды вечером, после допроса с пристрастием, конвоиры перепутают камеры и закроют тебя с десятком отпетых уголовников-мужиков. И тогда ты сразу пожалеешь, что обула дядю Костю и вообще родилась на свет.

- Дядя Костя, кончай мне сушить мозги, сегодня твое фуфло не прокатит даже в пятом классе.

- К сожалению, да. Но ведь ты же... - Я внутренне напрягся для решающего броска. - Ведь ты же меня ограбила!

- Ну и что? Ну и ограбила. А ты докажи! Не пойман - не вор!

Ничего большего мне от нее не требовалось, по крайней мере на данном этапе. Ласково улыбаясь, я отдал ее вещи, ожидая, когда она оденется, потом только предложил внимательно прослушать запись.

Девка оказалась истеричкой, совсем не той, что была пять минут назад. Сперва она попыталась устроить картинку изнасилования, а когда я спокойно вышел за дверь, предоставив ей полную свободу артистических фантазий, она выскочила следом, умоляя меня вернуться.

- Дядя Костя, я не виновата, это все они придумали... И меня заставили... Я не хотела... Они насильно...

- По-другому не бывает. Скольких потаскух я выслушал, а сценарий один и тот же. Но перейдем к делу, кто они такие?

- Знакомые пацаны...

- Конечно, я помню, что по снегу меня катали далеко не барышни. Говори конкретно, кто такие, где живут, как фамилии, где работают и давно ли вы этим промыслом занимаетесь?

- Дядя Костя... Я не могу... Они предупре-е-е-дили ме-е-еня, если кому-ни-и-будь рас-ска-а-ажу, то они-и ме-е-ня у-у-убью-ю-ют.

- Это ваши проблемы, нехрен было к ним лезть. Мне же давай адреса, или я сейчас же вызываю милицию.

- Дядя Костя, я их боюсь! - попыталась завыть девка в полный голос, но вовремя опомнилась, испуганно взглянув на дверь. - Лучше уж в тюрьму, чем к ним в лапы.

- Успокойся, не реви, выход всегда можно найти, если подойти к делу с умом. Сделаем так, чтобы овцы были целы и волки сыты. Я не буду впутывать тебя в эту историю, скажу, что случайно подслушал твой разговор с ними. Когда и откуда ты давала им наколку?

- Вчера, сразу же после того, как ушла от вас. Я позвонила Рахиму домой из автомата, что внизу, в фойе, возле пальмы.

- Что ты ему рассказала? Говори конкретно, это очень важно для тебя самой. Ты обращалась к нему по имени?

- Да, я сказала, что есть клиент, назвала точную сумму и описала, как вы одеты.