Через общих знакомых "немка" несколько раз приглашала меня провести лето у моря, а мне все было недосуг. Но в этом году я твердо решил навестить свою старую знакомую и, невзирая на протестующий лепет Милки, отправился в путь.

Нужный мне дом под номером 40 я нашел сразу и, возбужденный предстоящей встречей, нетерпеливо задергал калиткой. Ответом мне был глухой и раздраженный лай рыжей, изможденной суки. Ей вторил радостный визг замечательно жирного щенка. Но только и всего, никого больше мой приезд абсолютно не заинтересовал. Добрых пять минут я беспредметно пытался привлечь внимание к собственной персоне, и все, увы, попусту. Совершенно разочарованный, я уже собрался идти восвояси, когда слева из пристроя выполз пузатый, белый от муки мужичок.

- Вам кого треба? - с характерным южнорусским говорком, но не очень любезно спросил он.

- Да уж не тебя, чучело мучное, - в тон ему ответил я, - хозяйку мне треба, Зою Федоровну Климову. Знаешь такую?

- Да уж знаю, а кем ты ей будешь?

- Сыночком незаконнорожденным, только что откинулся, десять лет зону топтал. Тебя устраивает?

- Устраивает, я так и думал, что у нее кто-то есть.

- Ну вот и отлично, а теперь ответствуй, на каком основании ты поганишь мое родовое гнездо своим присутствием? Быстро, пока я тебя не пописал.

- Но-но, ты не очень тут... Квартирант я, отдыхающий, значит.

- Ты мне дуру-то не гони. Отдыхающий! Отдыхающие ходят в шортах и соломенных шляпах. На них здоровый и радостный загар, а не мучная пыль, как на тебе. Небось втайне от налоговой службы занимаешься подпольным пирожковым бизнесом, захребетник! Но ничего, недолго осталось, я тебя на чистую воду выведу. Убери собак, пончиковая душа, и колись, где Зоя Федоровна?

- На чердаке, - неохотно отгоня собак, поведал мельник, - где ж ей еще быть.

- То есть как на чердаке? Пардон, а что она там делает?

- Известно что! Спит она там.

- Оригинально! Она что, в голубку превратилась или другого места не нашла? Кажется, дом не маленький. Неужто все до последней койки сдала отдыхающим?

- Как же, держи карман шире, из-за ее Валеры кто к ней пойдет.

- Не понял. Поясни.

- А чего тут объяснять: буйный он, как напьется, а лакает он каждодневно. Она его сама боится, потому и спит на чердаке. С утра-то вместе напьются, а потом ругаться начинают, сперва только на словах, а к обеду дело до рук доходит. Вот тогда Зоя Федоровна и убегает на чердак. Заберется наверх и лестницу следом затаскивает. Валера походит вокруг, поматерится и идет спать в дом. К вечеру проспятся и айда по новой.

- А он что же, не работает? На пенсию ему вроде рановато.

- А кто его, пьянчугу, держать будет? Как в прошлом году выгнали, так и сидит на ее шее, кровопивец.

- А ты-то что здесь делаешь? Почему другую хату не снимешь?

- Удобно тут, да и подешевле. А меня он побаивается. Как однажды скалкой по лбу получил, больше не лезет. Это он с бабами смелый... Да что там говорить, если даже родная дочь - сестра, значит, твоя - с ними жить не стала, в вагончик ушла. Это с двумя-то детьми!

- Что-о? - всерьез удивился я. - Ирина здесь?

- А то нет. В доме отдыха в вагончике живет, сто метров отсюда. А ты, я вижу, с дороги. Хочешь чебурек?

- Давай!

- Три рубля.

Откушав два чебурека, я отправился на разведку, проклиная себя за этот приезд. Подворье бывшей светской львицы мадам Климовой занимало соток пятнадцать и простиралось аж до крутого обрыва. В двадцати метрах под ним шумели камышом воды лимана. Надо полагать, стоило это хозяйство прилично. Кроме полувысохшего огорода с тоскующими перцами и помидорами, здесь вольготно разгуливали пять вороватых, жирных куриц и десяток наглых цыплят. Животный мир довершала пятнистая кошка с лупоглазым черным котенком. Вполне оценив трудолюбие хозяйки на сельскохозяйственной ниве, я вошел в ее жилище.