- Ты тунеядец и ничего не понимаешь. Пока ты дрых и храпел, я открыла задвижку.

- Отстань и не дуй мне в уши.

- Да правда же! Сам посмотри.

- И как же тебе это удалось? - все еще не веря, спросил я.

- Петелькой из проволоки, которую тебе запустили в лоб. Иди открывай.

- Что бы ты без меня делала! - вставая, недовольно проворчал я.

- Ну и наглый же ты, как весенний грач.

Поднявшись по лестнице, я с удивлением обнаружил, что женщина не шутит. В самом деле, шпингалет был отодвинут. Поразительный результат! Остается только диву даваться. Недюжинные способности заложены в наших милых дамах.

Приказав ей придерживать лестницу, горбом я немного отжал крышку. В образовавшуюся щель вставил черенок и, действуя им как рычагом, постепенно открыл люк. Выбравшись наверх, я уже протянул Тамаре руку, когда скрежет открываемого замка неприятно резанул слух.

- Томка, сиди и не дергайся, они пришли, - захлопывая лаз, торопливо проговорил я и, метнувшись к двери, затаился, рассчитывая встретить их приятно и со вкусом. Березовый черенок радостно холодил руку, и сердце трепетало восторгом и злорадством.

- Не волнуйся, шеф, сейчас мы ее раскорячим, и никуда он не денется, как миленький расколется, - грязно пообещали за дверью.

Судя по приглушенному голосу и характеру разговора, явились именно те, кого я ожидал, так что ошибки тут быть не могло и действовать можно было смело.

Первым появился Тихон. Сделав поправку на его меховую шапку, я смачно погрузил в нее палку, которая от удара хрястнула пополам. Отколовшийся кусок звонко и весело запрыгал по полу. Внимательно и серьезно посмотрев мне в глаза, Тихон тихо лег у порога. Перепрыгнув через его тушу, я за шиворот втянул внутрь брюнета, который было навострился дать стрекача. Хныча и повизгивая, оберегая снежный панцирь гипса, который начинался у него от подбородка, он сразу вжался в угол.

- Садись в свое кресло, товарищ Алик, не стесняйся, - сразу же начал глумиться я. - Удивляешь ты меня сильно. Как будто не родной, еще не вошел, а уже назад собрался. Нехорошо. Пришел в гости, так заходи.

- Не смей трогать меня, - заскулил он жалко и протяжно. - У меня ключица сломана. Мне очень больно.

- А я тебя и не трогаю. Подожди, вот управлюсь с твоим холуем, а потом и тобой займусь, ты, главное, не спеши. Томусик, присмотри за господином Мамоновым, как бы он чего не учудил, - попросил я выглядывающего из норы педагога.

Добросовестно спеленав стонущего приемщика, я доброжелательно улыбнулся брюнету и вновь предложил ему сесть.

- Спасибо, мне и стоя хорошо, - незамедлительно ответил он, напряженно ожидая от меня каких-то недружелюбных действий. - Вы не будете меня бить?

- Это, дорогой товарищ шеф, зависит только от тебя. Будь со мной откровенным и простодушным ребенком, и тогда ни один волос не упадет с твоей бараньей головы.

- Конечно, нам с вами давно нужно поговорить откровенно, - с торопливой готовностью проблеял он. - Я для того и пришел. Надо было давно это сделать.

- Похвально, мой друг, похвально, - одобрительно закивал я. - Скажи в таком случае, за что ты пришикнул Екатерину Евграфовну?

- Клянусь вам, это какое-то недоразумение, я и пальцем ее не трогал.

- Естественно, за тебя это сделал твой ублюдок.

- И тут вы ошибаетесь, Тихон все время был со мной. Да и не сделал бы он такого. Он не убийца какой-нибудь.

- Конечно, а тот факт, когда он летел с дубиной, мне, вероятно, привиделся. Наверное, он просто хотел меня погладить. Простите меня за необоснованные подозрения.

- Нет, ну, попугать вас мы действительно хотели, не больше того.

- Зачем же было меня пугать?

- Чтобы вы вернули нам деньги Катерины. Ведь это же вы ее убили, мягко поставил он точку. - Ничего страшного, свои люди - сочтемся.

- Ты что, баран, совсем сдурел? - буром попер я.