У Левы разыгралась фантазия, и он лил воду как из ведра, чувствуя, что Кузьма клюет. Скопину было важно, чтобы он показал все горелки. Несколько штук обязательно должно было быть в лаборатории, и сейчас обладатель черного пояса напряженно обдумывал, вести сантехника туда или нет.

— Значит, скоро ты будешь главный человек в нашем ремонтном ведомстве? — спросил Кузьма.

— Ну не главный, но и не последний, а может быть, первый, потому что все цифры будут у меня в электронной памяти, а каждая цифирька, сами понимаете, — немалая денежка. Конечно, не такие уж астрономические суммы вы будете платить, но все же.

— Ну что ж, значит, будем дружить! — весело сказал Кузьма. — А ты краны-то чинить умеешь? У нас в ванной и на кухне подтекает. А если счетчики поставите, то за день столько накапает, что жить не захочется.

— А как же! Все краны починим. Я и прокладочки захватил. Немецкие! Личные!

— Понял! — рассмеялся Кузьма. — Не бойся, не обидим! Пивка, водочки, мартини для разгона?

— Не, это после. Сначала — дело.

— Молодец! Пора на смену старым козлам и вымогателям приходить молодой поросли! — бодро сказал Кузьма. — Со знанием компьютера. Учишься?

— А как же! На программиста и учусь. Кончаю уже.

— Значит, и программы составлять умеешь?

— А як же ж, — на украинский манер отозвался Скопин, приняв шутливый тон разговора распорядителя-охранника.

За полчаса Лева сменил прокладки в ванной и на кухне. Кузьма постоял, посмотрел, как он работает, и ушел, оставив сантехника одного: сомнений в его подлинности у охранника не появилось. Лева прислушивался к звукам и запахам, исходящим из дома. То сверху, то снизу доносился непонятный шорох, в доме находились люди. И один из них был Тюменин. Встретятся ли они? Физик мог читать в своей комнате и за все это время не выйти оттуда, а Скопин при такой плотной опеке Кузьмы, естественно, туда не сунется. Он даже не знает, где эта комната находится.

— Молодец, — проверив краны, проговорил Кузьма и протянул пятьдесят долларов. — За личные прокладки. Хватит?

— Нормально! — пряча деньги, кивнул Лева.

— Кофейку тяпнешь? Или чего-нибудь покрепче?

— Кофейку, — согласился Скопин. Ему важно было тянуть время, чтобы придумать ситуацию, при которой он мог встретиться с Тюмениным.

— Вот настоящий интеллигентный сантехник! — радовался Кузьма. — Он и работу делает на совесть, с ним и о политике потолковать можно, — доставая кофе, сахар и печенье из старого буфета и снимая чайник с горелки, комментировал он. — Если лет через десять ваше поколение займет ключевые позиции, то можно будет надеяться, что мы приблизимся к Европе. Тогда и машину можно будет бросать где угодно, не включая охранную сигнализацию. Механическое соблюдение порядка — обязательный признак цивилизованного человека. В Германии или во Франции, когда загорается красный свет на перекрестке, все механически останавливаются, а на зеленый идут, точно так же и водители. Ни у кого в башке и мысли не возникает, что можно перебежать. А у нас черт-те что! Я бы разрешил гаишникам пристреливать нарушителей, потому что по-другому это быдло не понимает! А едет в «мерсе» слизняк упакованный, гонит на желтый, и не стукнет ему в башку, что надо притормозить.

Кузьму понесло, и он еще минут пять, пока они пили кофе, разглагольствовал о порядке, который любил больше всего на свете, а потому и немцев — как самую разумную нацию.