Я положил голову ему на колени и посмотрел на него.

— Знаешь, мне иной раз кажется, будто ты меня понимаешь, — проговорил он. — Похоже, внутри тебя находится разумное существо, словно ты у меня все знаешь.

«Конечно, знаю, — ответил я. — Как же мне не знать всего!»

Глава 12

Состояние Евы было переменчивым и непредсказуемым. Целыми днями она страдала: то от жутких головных болей, то от тошноты и слабости, то от упадка настроения, когда она становилась мрачной и злобной. Однако дни эти не шли сплошной чередой — между ними были перерывы облегчения, порой очень долгие, в несколько недель, и тогда жизнь в семье текла как обычно. А потом снова Дэнни поступал звонок, он приезжал к Еве на работу и отвозил ее домой, просил Майка или еще кого-нибудь подменить его в магазине и проводил остаток дня у постели страдающей Евы, бессильный помочь.

Всплески и интенсивность заболевания Евы находились за гранью его понимания. Бывало, что она вдруг начинала стонать от боли, испускала дикие крики и бессильно валилась на пол. Такое понимают лишь женщины и собаки, потому что мы вживаемся в боль, подключаемся непосредственно к источнику боли, и сама она, и жестокость ее становятся нам сразу ясными и понятными. Озарение приходит к нам, словно вспышка раскаленного металла. Мы способны в полной мере оценить эстетику боли, отчетливо сознаем в ней самое худшее и принимаем это.

Мужчины же, напротив, стараются боль отфильтровать, отразить и исказить, задержать ее проявление. Для них боль — всего лишь сиюминутное неудобство, которое отгоняется обезболивающим. Они понятия не имеют, что проявление их несчастья, грибок между волосатыми пальцами ног, — всего лишь симптом, признак системной проблемы. Такой же, как, например, размножение грибка кандида в их кишках или иное расстройство системы. Подавление симптомов заставляет истинную проблему проявляться на более глубоком уровне и в другое время.

«Сходи к доктору, — говорил он ей, или: — Прими лекарство». А она в ответ выла на луну. Дэнни никогда не понимал, как я, что Ева имела в виду, говоря, что лекарство только маскирует, а не прогоняет боль. Он никогда не понимал, когда она заявляла, что, если придет к врачу, тот всего лишь выдумает болезнь, объясняющую, почему не может ей помочь. А ведь между всплесками болезни проходило немало времени. И надежда была.

Дэнни приходил в отчаяние от неспособности помочь Еве, и в этом смысле я его хорошо понимал. Неумение говорить очень расстраивало меня. Тяжело чувствовать, что тебе есть что сказать, и быть в то же время словно запертым в звуконепроницаемой коробке, в наглухо заколоченной кабинке с окошком, сквозь которое я видел все происходящее и все слышал, но они так и не выпустили меня оттуда и не включили мой микрофон. Человек, оказавшийся в подобном положении, может с ума сойти. Собака, очутившаяся в ситуации, подобной моей, тоже сходит с ума. Хорошая, воспитанная собака, в жизни никого ни разу не укусившая, вдруг безумеет и ночью, когда хозяин крепко спит под действием снотворного, обгрызает ему лицо. Нет, с ней ничего не случилось, если не считать, что рассудок ослабел. Как бы ужасно это ни звучало, но такое бывает, о подобных происшествиях частенько говорят по телевизору.

Я нашел несколько способов справляться с сумасшествием. К примеру, я вырабатываю человеческую походку. Стараюсь жевать пищу так же тщательно, как люди. Я смотрю телевизор и стараюсь найти в нем ответы на вопросы о поведении человека, учусь по-человечески реагировать на определенные ситуации. В своей будущей жизни, когда я появлюсь в образе человека, я практически буду взрослым с момента рождения, с выхода из утробы, поскольку всю необходимую подготовку уже провел. Мне останется лишь подождать, пока мое человеческое тело возмужает, после чего я, не исключено, превзойду атлетические и интеллектуальные возможности, которые сейчас с удовольствием себе представляю.