— Биржа контролируется государством? — уточняю у Бию.

— Да…

Короткий кивок, беру карандаш и в бизнес плане на салфетке, вычеркиваю один из пунктов по части конвертации.

— При торгах, контролируемых государством, происходит фиксация курса регулятором, а значит нет необходимости делать запрос на биржу. Курс доллара к юаню известен заранее и колеблется не более чем в десять процентов в разрезе отчетного периода. Установка фиксированного курса обмена в системе удешевит процесс и ваше предложение закупать валюту заранее потеряет актуальность, что разгрузит расходную часть.

Бию удивлено хлопает глазами. Джу тоже удивлена, а Ли громко сглатывает.

— Эспрессо с имбирным пряником! — перед столом вырастает официантка. — Желаете что-то еще?

Мельком скольжу взглядом по меню, чтобы понять здешний порядок цен. Эспрессо стоит пятнадцать гонконгских долларов, капучино уже двадцать пять, а тирамису все сорок. Денег у меня кот наплакал на сухом остатке, но оплатить счет хватит.

— Возможно чего-то желают дамы? — мне не хочется есть от слова совсем, да и позволить покупать пирожные для себя любимого по сорок местных баксов за штуку — излишне.

— Спасибо, отец, но мы тут давно и уже объелись, — заверяет Лиджуан.

— Что ж, тогда я закрою счет.

Простая арифметика после поверхностного анализа состава заказанных блюд, подсказывает, что оставшейся суммы мне хватит. Даже еще сотня долларов останется. Официантка отправляется за кассовым аппаратом, когда Бию спохватывается.

— А вот я от кофе с имбирным пряником не откажусь, — она заламывает руки у груди, и втягивает ноздрями аромат эспрессо. — Можно повторить, милая? Господин Юн, у вас отличный вкус.

Она игриво часто моргает, явно пытаясь мне понравится. И отправляется вслед за официанткой.

Джу поднимается, шепча под нос про уборную, салфетку с бизнес планом берет с собой, на время оставляя нас с дочерью вдвоем. Несколько секунд за столом висит тишина. Ли явно не знает, что мне сказать и вообще с чего начать наш разговор. Чтобы хоть как-то успокоится, дочь помешивает ложкой в почти пустой кружке.

От бесполезного дела Ли отвлекает сообщение на мобильный телефон. Замечаю, что она держит гаджет экраном вниз — явно не хочет, чтоб сообщение читали посторонние.

Кстати, вопрос — посторонний ли для нее я? Делаю вид, что не обращаю внимания на вибрацию мобильника. Ли резче чем следует хватает телефон — руку выбрасывает быстрее, чем кобра делает бросок. Молниеносно прочитывает сообщение и, опять же сильнее чем следовало бы, кладет телефон на столешницу. Снова экраном вниз.

Боковым зрением я успел прочитать пару строк из популярного в Китае мессенджера:

Ли, сука, я тебя поймаю и прикончу!

Облизываю губы, непроизвольно сжимаются кулаки. По тому, что я успел заметить, писал какой-то парень… но кто это и почему так пишет, делиться Лиджуан не хочет. Иначе бы не бросала телефон. Любопытно еще вот что: на заставке у дочери мое лицо. В виде «до» сегодняшних изменений…

— Это что? — от моего взгляда не уходит кровоподтек на запястье Ли.

— Так, ударилась, — нервно пожимает она плечами.

Правду не говорит.

Я не спорю, хотя на удар кровоподтек не похож: если приглядеться получше, видны следы пальцев.

Банальная логика подсказывает, что «автор» кровоподтека — тот упырь, который угрожает моей дочери по переписке. И девчонок она взяла с собой потому, что боится, что этот мужик перейдет от слов к делу? А встреча со мной нужна потому, что Ли решила пожаловаться на придурка?

Вряд ли, не отнекивалась бы.

— Пап, ты в пор