– Смотри у меня, Малкош, доиграешься! – прошипел пан Марковский.

Он повернулся и трусцой посыпался по ступенькам, даже не попытавшись уступить дорогу пани Марии Элеоноре Поплавской, семидесятилетней хозяйке дома, в котором я проживал. Я чуть было не последовал примеру своего бывшего начальника. Если уж пани Поплавская взобралась на такую высоту, у нее был повод.

– Вы не заплатили за сентябрь, пан Малкош, – заскрипела старая карга.

– Но я же всегда платил вовремя. И потом, позавчера опять не было воды, – несколько невпопад возразил я.

Глуховатая пани Поплавская слышала только то, что ей было нужно.

– Есть много желающих занять этот апартамент, пан Малкош!

Апартамент! Нет, вы только подумайте!..

– Ради бога, не волнуйтесь, я заплачу. В самое ближайшее время. Завтра. Или послезавтра…

– Как на женщин, так у пана деньги находятся, – заскрипела пани Мария Элеонора. – Так и ходят, так и ходят одна за другой…

Сокрушенно покачав головой, она пустилась в обратный путь, кряхтя, вздыхая и бормоча что-то себе под нос. А я так и остался стоять у дверей, соображая, с кем она меня спутала. Неужто с теми тремя студентами этажом выше?

Я оставил сумку с провизией у дверей (что бы там ни говорили о нашей развалине о пяти этажах, воров тут до сей поры не было), так вот, я оставил свою сумку и спустился в магазинчик напротив, где и приобрел стограммовый «мерзавчик». Я хотел купить чекушку, но денег, увы, не хватило, а брать водку в кредит я как-то не решился. «Не настолько низко ты пал, Малкош», – сказал я себе. Хотя не было никакого сомнения в том, что пал я достаточно низко. Водку я выпил еще по дороге, точнее сказать, на лестнице. Оправданием мне послужила мысль, что уважающий себя мужчина не должен возвращаться домой с такой жалкой пародией на бутылку. Доставая ключ у входных дверей, я с изумлением обнаружил, что оставленная мною сумка исчезла. Это настолько поразило меня, что я даже не заметил: дверь открыта. Мало того, в прихожей горела лампочка. Щурясь от слепившего глаза света, я разглядел в глубине помещения сидящее на лавке странное существо, голова которого состояла как бы из двух частей: из огромных солнцезащитных очков и копны черных волос, каковых было такое великое изобилие, что лицо гостьи казалось худеньким и бледным.

Какое-то время мы смотрели друг на друга одинаково неуверенно.

– Пан Малкош? – Вопрос и обстоятельства, в которых он прозвучал, что-то смутно мне напомнили. Молодая – хотя, если присмотреться, и не очень уж – дама и нетрезвый – но опять же не очень уж чтобы – владелец того, что именовалось охранным, прости Господи, агентством.

– И что на этот раз? – глуповато ухмыльнулся я. – Зондаж?

Она непроизвольно поправила очки.

– В каком смысле?

– Я имею в виду зондаж общественного мнения. Или вы по поводу страховки? – Тон моего вопроса был вполне доброжелательным. – А может, вы ко мне… по делу?

– Да! – Она даже подскочила со своего места. – Я к вам по делу, пан Малкош!

Только теперь я разглядел, что она довольно-таки крупных размеров. И говорила она как-то странно. Честно сказать, впервые в жизни я говорил с женщиной задирая голову. Нельзя сказать, что она была намного выше меня (кстати, на ней были туфли на шпильках), просто это был тот самый случай, когда не только рост женщины – проблема. Она была крупной, так сказать, во всех своих проявлениях, а ее бежевый костюм еще больше это подчеркивал. И вы знаете, ни по какой шкале размеров ее нельзя было отнести к полным или дурно сложенным. Вряд ли она добилась бы успеха на конкурсах красоты, но мужикам такие бабы нравятся, это точно.